--
Имя: Кадваль Лливедд аэп Арфел, для близких друзей - Валь. За глаза - Поганец.

+

На севере был известен, как Истредд из Аэдд Гинваэль, ныне считается мертвым.

Раса: человек с далекой примесью эльфской крови.

Возраст, дата рождения: 122 года. Родился в 1150 году, точную дату рождения так и не узнал, и уже не интересуется. Выглядит на “почти сорок” - ну вот тот самый возраст, в котором предпочитают оставаться чародеи, чтобы прекрасно себя чувствовать и при этом не выглядеть молокососами.

Род деятельности: личный коронер Ее Императорского Величества Цириллы, бывший старший дознаватель Бюро Особых Расследований, практикующий гоэт.

+

Чародей, медик по второй профессии, археолог по зову души, зануда по призванию и ублюдок по рождению. Кое-кто говорит, что по характеру тоже, большинство согласно.

Внешность:
Рост: выше среднего.
Вес, телосложение: поддерживающий себя в форме астеник. Кости, некоторое количество рабочих мышц, проблемы с жировым слоем, в целом - находится в куда лучшей форме, чем стоило бы ожидать от чародея, увлеченного наукой. Почему? Да потому что таскаться по задворкам мира с лопатой и торчать вверх афедроном на раскопках (и это еще в лучшем случае, а ведь бывают случаи, когда приходится ползать на отсутствующем брюхе по подземным ходам) - это нужно иметь не только железные нервы, но и некоторое количество железного здоровья.
Цвет глаз: серые
Цвет волос: светлые, с легкой сединой
Особые приметы: некоторое количество морщин - в основном у глаз, от привычки щуриться на солнце и внимательно разглядывать полустертые надписи. Очень мало шрамов, потому Кадваль их в основном свел, а взамен покрыл тело татуировками: эксперимент, некоторыми коллегами признанный спорным. Однако, магические печати, вбитые под кожу чернилами, работают прекрасно, и не стоит опасаться, что их что-нибудь сотрет, да и потерять их можно только вместе с порядочной частью шкуры, а это, как ни крути, плюс. Ходят слухи… Ну, всякие слухи ходят, в том числе и “хихи, а вы видели все-все его татуировки?”
Волосы на эльфский манер отпускает ниже плеч - тут бы заподозрить пижонство, но дело в том, что чародею просто надоело вспоминать о стрижке тогда, когда впору уже косу заплетать. И он о ней забыл с чистой совестью насовсем. В путешествиях иногда также забывает и о бритве.
Одевается просто и практично, предпочитает носить дознавательский мундир. Ходит тихо. Улыбается охотно, но нехорошо.

Характер: Кадваль может производить впечатление очень вежливого и доброжелательного господина, который всегда готов с улыбкой выслушать кого угодно - коллегу, прохожего или допрашиваемого под пытками. К людям в целом относится доброжелательно - к невиновным, а кто провинился, тому нет пощады.
Рассматривает насилие как всего лишь еще один инструмент достижения цели и без колебания применяет его, если считает, что таким образом достигнет цели быстрее, либо с наименьшими затратами.
Уважает всех, кто занят делом (если это дело законно), и всех, кто не мешает ему заниматься своим. Слывет миротворцем из тех, которые охотно уничтожат обе стороны конфликта, чтобы тишина была в библиотеке и никто не мешал ему проходить мимо. Практичен, но не жаден, легко обходится малым и часто забывает о комфорте, который некогда весьма любил.
Никогда не против поболтать о светском или работе, но в остальном слывет человеком закрытым и нелюдимым, потому как все его разговоры обычно его самого не касаются
Любопытен и обожает новую информацию, причем она может быть совершенно любой, от последних исследовательских статей до историй из жизни и гнусных сплетен, которые готов выслушать вовсе не для того, чтобы передать дальше, но чтобы сложить в собственной голове и… и там они, скорее всего, будут похоронены. Если только дело не касается чего-то, важного для работы.
Ходят слухи, что чувство страха ему вообще незнакомо, к счастью это нивелируется здравым рассудком и привычкой учитывать входящие обстоятельства. Никогда не паникует, успокаивает остальных. Запредельно упрям, последователен и имеет привычку доводить дела до конца, чего бы это ни стоило.
Сплетничают, опять же, что однажды, глядя на проводимый им допрос, Ваттье де Ридо попросил прекратить и позвать штатного палача.
Страдает сильными головными болями, и в эти моменты зол, ядовит и невменяем, как бешеная мантикора, но работоспособен - и это, в принципе, единственное, на что способен.

Слабые стороны: склонен копить обиды в себе и, когда прорывает, способен наговорить всякого, о чем потом будет жалеть очень сильно и чего стоит стыдиться. Сорваться при этом, как пару раз выяснялось, может на человека, и вовсе к делу непричастного. Терпеть не может чего-то не понимать: непонимание способно ввергнуть его в тяжелый ступор, а потом такой же тяжелый приступ ярости, к счастью, малозаметный со стороны.

Ненавидит крыс, небольшие замкнутые пространства и грязное белье.
Что касается желаний - они довольно сиюминутны и обычно касаются работы или книг, в остальном Кадваль существует, как существуется, и особенно от жизни ничего не ждет.

История: появился в столице в 1269 году, некоторым дознавателям знаком, как ранее периодически привлекавшийся консультант, но в целом о своей биографии не распространяется, и даже на прямые вопросы коллег склонен отделываться общими фразами. Лливедд ван Гельдерн зовет его сыном, а сам он говорит, что родом из Назаира, и это всё, что доподлинно известно.
Единственный на данный момент чародей, имеющий лицензию на практику гоэтии - в интересах Бюро и государства, разумеется. Живет один в небольшом доме на юге города Золотых Башен, дома бывает редко, куда чаще можно застать его на работе. О возрасте тоже не распространяется, под настроение лечит соседей. В 1271 году стал старшим дознавателем после раскрытия гоэтического заговора в Лок Грим, отметил это поездкой с коллегами на Нижний Рынок, где успешно вляпался в еще одну историю, на этот раз с некромантами и работорговлей, с тех пор перестал пытаться что-либо праздновать.

+

Почти всю жизнь был уверен, что родился в Назаире, а женщина, называвшая себя его матерью, к этому времени уже опробовала стезю не слишком дорогой шлюхи, но по пьяни утверждала, что она - нильфгаардская дворянка.
Она умерла от пьянства и была найдена уже основательно объеденной крысами.
В детстве таскался с компанией таких же беспризорников, в которую был взят за умение взглядом рвать чужие кошельки.
Таким образом и попал к будущему учителю. Кошелек почему-то не разорвался, а мужик в богатых тряпках рявкнул что-то, вроде “ах ты гаденыш”, после чего, безошибочно определив виновника происшествия, для начала собственноручно надрал ему уши.
Между прочим, несмотря на легенды о жестокости чародей Рётшильда, к которому в обучение и практически на воспитание попал Истредд (тогда еще Валь), лично его всё устраивало. И сейчас он никогда не поминает учителя дурным словом, хотя плетки отведал в свое время изрядно. Ну потому что, знаете, есть вещи, которые того стоят.
Среди сверстников слыл хамлом, безумцем и автором самых идиотских выходок, которые только можно было придумать. Сейчас в это уже никто не верит.
Истредд, кстати - нильфгаардское слово, а вовсе не имя. И обозначает оно “поганец”, именно так Валя называл Рётшильд, и не сказать, чтобы без причины.
Никогда не мог решить, что его интересует больше, история или медицина. Потом перестал выбирать, справедливо решив, что времени у него много, если не тратить его на политику. И не тратит.
Начал, кстати, с медицины, умело совмещая традиционную с магической. Просто потому что это приносит деньги. А архелогия, будем честны, от них только избавляет.
Всю жизнь имел теорию, что чародеи (любого пола) на любовь органически неспособны, заменяя её задорным промискуитетом. Так же задорно похе… с блеском доказал обратное, познакомившись с Йеннифер из Венгерберга. К несчастью, доказал односторонне.
Заодно узнал, на какой идиотизм способен, если припрет. Это ж надо придумать - решить убиться об ведьмака. Это ж надо придумать - решить убиться после этого самостоятельно. И убился бы, если бы не вызов с просьбой помочь коллегам на раскопках, которые обернулись трагедией.
Занимался медицинскими исследованиями в Риссберге, в частности, пристально изучал магические воздействия на нервную систему. Несколько раз находился не только на грани, но и за гранью неконвенционных разработок, но кто в Риссберге не находился? В 1256 году совместно с Шеалой де Танкарвилль расследовал случай вопиюще непрофессионального, но амбициозного использования некромантии сбежавшим адептом, в процессе чего пришлось использовать заклинания такие, и таким образом, что в дальнейшем Капитул не раз припомнил это обоим, и в результате некоторых негласных договоренностей Истредд и Шеала очень долго занимались тем, что сейчас именуют “внутренними расследованиями”, не имея на это совершенно никаких официальных полномочий. Взамен Капитул закрывал глаза на проводимые ими исследования, и все были счастливы, просто не одновременно.
Много времени провел в Нильфгаарде. Если вдаваться в подробности - считает себя нильфгаардцем, и, в общем, правомерно. Даром, что Рётшильд забрал его из Назаира лет в десять. Но на эту тему не распространяется. Кого, во-первых, это интересует? Там же, в Нильфгаарде, дополнял в Лок Грим полученное на севере образование, участвовал в раскопках, даже получил разрешение на практику на территории Империи, и совершенно не удивился интересу нильфгаардской разведки к себе. Однако, счел своим долгом предупредить, что помочь может очень мало, чем, потому как политикой не интересуется, интересоваться не планирует, и во власть отродясь не совался. Рассчитывал на то, что после этого его оставят в покое, но не тут-то было. Выяснилось, что научные изыскания, исследования в Риссберге и тому подобное Империю тоже очень занимают.
В войне при этом участвовал на стороне Севера. Ну вот как-то так вышло. Нет, никакого геройства: лечил, зашивал, промывал, крыл некуртуазным матом. Был взят в плен, там тоже лечил, зашивал, крыл некуртуазным матом. Удивленному нильфгаардскому офицеру объяснил, что, в общем, плевать хотел на его удивление и в бездействии теряет сноровку. Был выкуплен Шеалой де Танкарвилль за пару дней до встречи с людьми Ватье де Ридо, малоприятной, конечно, но вовсе не такой фатальной, как иные предполагали.
Факт участия во всем этом безумии тоже не афиширует и не обсуждает. Предоставляет коллегам думать, что копался в это время где-нибудь в эльфских руинах.
На Север, северные порядки и северян после своих визитов в Нильфгаард смотрит сквозь пальцы приложенной к лицу руки. Но эмигрировать не спешит, и вовсе не из-за (о, ужас!) подчиненного положения магов в Империи и уж точно не потому, что нужен разведке здесь. Еще совсем недавно это было потому, что чародей классически пытался усидеть на двух стульях и не мог сделать выбор, а теперь у него попросту есть кое-что, что просто так не бросишь.
В почти сто лет Истредда настигло нечто, похожее на пьесы известных северных бардов, которые особенно популярны среди неискушенных горожан. Нечто звалось вдовствующей графиней ван Гельдерн, было чародейкой и приходилось Истредду родной матерью, которая, оказывается, отдала его, будучи юной и испуганной студенткой Лок Грим. Он эту историю воспринял бы с юмором и равнодушием человека, которого такие вещи, как родство, уже очень давно не интересуют, если бы не одно “но”. Лливедд ван Гельдерн они очень интересовали. Настолько, что она решила наверстать упущенное за целый век и почти театрально тиранит сына каждый раз, как встречает.
В мае 1269 года официально погиб. Филиппа Эйльхарт считает, что от ее рук, остальные - что в пожаре. Сотрудники Бюро Особых Расследований, забравшие его тело, точно знают, что за эликсир был применен для достижения этого эффекта.

Способности, навыки, особенности:
Чародей, практикующий гоэт, предпочитает работать с водой, а потому из простейших форм у него лучше всего получаются любые производные льда, экстремально низкие температуры и плохая погода по случаю.
Медик, не менее увлеченный, прилично отпахавший в качестве хирурга с магическими бонусами. Исследователь, изобретатель некоторого количества медицинских заклинаний (а факт применения их в бою упорно отрицает).

Неожиданным образом неплохо готовит, в полевых условиях тоже - в походе одной иллюзией сыт не будешь. В общем, неприхотлив в быту, когда дело не касается грязного белья, но и его вполне способен сделать чистым, и ради этого даже специальное заклинание разработал. Брал уроки фехтования, но никогда на них не надеялся, потому что кретинизмом никогда не страдал и в будущем не планирует. Говорит на Старшей речи и всеобщем. К верховой езде относится, как к неизбежному злу, но без труда выдерживает очень долгие переходы, потому как в места, где он бывает, с помощью порталов обычно не добраться.

Связь:

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

Пробный пост:

Побережье р. Дыфня, сентябрь1267

Аэдирн был измерен, взвешен и поделен, как урожай, который в эту пору принято собирать с полей. В этом году у берегов Дыфни созрели не зерно и не яблоки, а то, что созрело — никто не хотел поднять.
Сентябрь выдался жарким. Истредду начало казаться, что вонь будет преследовать его вечно. В других обстоятельствах он бы с этим справился, но сейчас оставалось только терпеть — малая неприятность по сравнению с тем, что могло бы быть, и всё же.
Ценный пленник — в местных, конечно, масштабах — его не пинали по ребрам, не держали связанным и, после того, как комендант лагеря открыл для себя тот факт, что северный варвар — не совсем варвар и не совсем северный, у него были время от времени нудные, но задушевные беседы с оным комендантом. Немного философские, немного проповеднические (со стороны доблестного вояки), немного патриотические (с его же) и немного залюбившие в самом нехорошем смысле, и, не имея иных развлечений, Истредд, увы, даже не мог от них просто отказаться. Остальное время он проводил в госпитале, где было уже не так жарко, как во время боевых действий, но лишняя пара рук не мешала.
История о том, как это получилось, заслуживала описания не иначе, как в форме трагикомедийной пьесы в трех актах, чтобы дамы рыдали, а малолетние беспризорники освистывали актеров. Что до самого Истредда, он бы предпочел вообще об этом не вспоминать. Работа помогала не думать. Работа помогала не паниковать. Просто помогала.
В хорошие моменты он почти забывал о двимеритовых браслетах — ненадолго. До первой попытки хотя бы ощутить Силу.
Потом, после тяжелого приступа паники, тоски и злости, он снова встречался с комендантом и снова уговаривал, убеждал, нудил и приводил бесконечные аргументы в пользу возможности дать за себя заплатить самому. Почему собеседник упирался — Истредд понять отказывался, почему он сам не хотел никому писать — было совершенно очевидно. Чародейская братия таких ... коллизий не прощала, и, несмотря на показательное неучастие назаирца в политике, у него было мало желания при случае выслушивать идиотские шуточки в свой адрес. Особенно, от тех, кто всего происходящего или не видел, или видел издалека и вовремя унес ноги.
Хотя, насчет нильфгаардца подозрения были. Он, судя по всему, спал и видел себя настоящим патриотом, возвратившим блудного сородича в родные края. Или вовсе ждал кого-то, чьи речи будут куда более убедительны.
У Империи достаточно чародеев, но еще один не помешает. В последнее время ему задавали очень много вопросов относительно участия в политике и явно не верили, когда Истредд утверждал, что ему это не интересно.
Зато в госпитале — да и почти везде в лагере — его уже звали "мастер Валь", а не "эй, ты" — так себе достижение, если вдуматься, но хоть что-то. Оптимизм нынче находился на голодном пайке, и питать его следовало хоть какими-нибудь крохами.
Измерен, взвешен и найден очень легким. Сентябрь плыл над Дыфней, вечерний туман вонял дымом, полуденная жара — тухлятиной. В полуденную жару он и вышел из госпитального шатра, на ходу вытирая руки и почти близоруко щурясь на спешащего навстречу солдата.
— Мастер Валь, вас велели привести.
— Что случилось, Мэдок? — обычно раньше, чем после отбоя, у господина коменданта на беседы времени не находилось. Молоденький рядовой развел руками:
— Там — за вами прибыли.
Ну вот. Дождался. Видимо, был прав, и это те самые убедительные господа, появление которых анонсировал господин "я же вам добра хочу, мастер".
— ...такая дама суровая, и, кажется, северянка, она там вас ждет, даже странно, как ее пустили? И...
Истредд, шагающий рядом, сбился с шага и побледнел. Входить совершенно расхотелось, но он все-таки сделал шаг. Только не это, только не, только...
— Шеала?
Кажется, что-то упало. Возможно, камень с души.