Имя:
Карантир, сын Фейниэли*. Arannan, "журавлик", но так называл его только бывший учитель и только в детстве.
Сам предпочитает кличку Кейран.
Раса:
Эльф из Aen Elle
Возраст, дата рождения:
Около 85 лет, точнее он и сам не знает из-за хронического шатания между мирами.
Выглядит не старше чем на 25 человеческих. На усталые и замученные 25, но все еще. Есть такие лица, которым ничто не поможет.
Род деятельности:
Чародей, блудный сын, дезертир.
Бывший ученый и путешественник, бывший осужденный, бывший главный навигатор Дикой Охоты.

Внешность:
Бывшее "золотое дитя", во-первых, давно не дитя, а во-вторых, черно что твой грач, из-за чего соплеменники в нем с первого взгляда не признают чародея, потому что эльфские маги традиционно все светлой масти. Рожа типично эльфская, то есть, черты правильные, нос хищный, о скулы можно резать вены, зубы ровные и даже все на месте. Но рожа живая, подвижная и выразительная - с такими гримасами можно не разговаривать, все по лицу понятно. В спокойном состоянии напоминает один известный портрет Ауберона Муиркетаха времен молодости, к несчастью, от народной любви к монарху широко растиражированный по миру Ольх - это как если бы у покойного был очень юный и злой младший брат.
Как и положено чистокровному Элле - двухметровая оглобля. Отличительный признак - волнистая и пышная шевелюра, чтоб не сказать пушистая. Черной она, допустим, была, но за последние три года, спасибо Ласточке и этой дивной игре в догонялки, стала черно-белая почти равномерно. Глаза серые, но в последнее время все больше серобуромалиновые, прямо как его моральный облик.
В рейдах Дикой Охоты носил доспехи, точно такие же, как и его предшественник.
Особые приметы: магические татуировки на правом плече, эстетичности ради сгруппированные в что-то, напоминающее крыло, и такого же рода браслеты из рун и сигилей на предплечьях.

Характер:
Херовый, как и положено. Давайте честно: носители тех самых волшебных генов все до одного отличались беспокойным духом, своеволием и безрассудством - может, оно реально сцеплено, никто точно не проверял. Что уж говорить о тех забавных ребятах с именами птиц, которые действительно могут сходить в другой мир и вернуться до обеда. Так что Золотое Дитя золотое только по стоимости потраченных нервов наставника и литров того, чем эти нервы потом лечились.
Впридачу он находится в том самом отвратительном возрасте, когда разумное существо все еще лучше всех знает, как все должно быть, и не стесняется всем об этом рассказывать, но уже осознает сложность претворения светлых идей в реальность, и в его случае страдает от этого не он.
По общему мнению всех, кто его знает, родился с рукой у лица. За работой либо молчит, либо ругается, вне работы сочетает формальную вежливость с прямолинейностью палки. А так - надежен, исполнителен, почти идеальный инструмент, а чего он хочет на самом деле и хочет ли чего-то, никто не знает. Грязи не боится, отчасти фаталист и крайне легко относится к смерти и насилию, одна беда - не любит прятаться за чужими спинами, и есть версия, что изначально офицером Dearg Ruadhri был назначен затем, чтобы не убился прежде времени.
В научных кругах своего народа слыл бездушным, меркантильным и заносчивым - Карантир говорит, что это все завистники и те, кто пытались его эксплуатировать, но обломались. Правда, как водится, посередине. Считается также средоточием всех тех качеств, которые Народ Ольх не желает в себе видеть - Карантиру, тем временем, кажется, что он один пытается как-то соответствовать ярлыку высшей расы, который его сородичи горазды на себя цеплять, а правда где-то там же посередине.
Считает себя просвещенным и широко мыслящим, к вопросам морали безразличен, прагматичен до той степени, когда никакие предрассудки не имеют смысла, и расовым вопросом особо не озабочен - идиотов презирает одинаково вне зависимости от генотипа. Однако по натуре воспитанник Аваллак'ха совсем не идеальный материал для чародея, и отращивание личных границ и ядометов не далось ему легко, а того, что пришлось на это отвлекаться, он до сих пор не простил. Друзей имеет полторы штуки, мало кому действительно верен, и очень боится лишиться и этого. В ярость впадает легко и долго не выпадает, и в этом состоянии опасен для всех, включая себя. Смел до неразумия, упрям до невменяемости - кое-что из того, что случилось при Ундвике, стало болезненным ударом для его самомнения и прибавило осторожности, но в целом раненая гордость никого не делает разумнее.
На искусство, поэзию и пафос плевать хотел, как будто не эльф. Пренебрегает комфортом до такой степени, когда это перестает выглядеть позерством и начинает слегка пугать. Куда больше, чем повреждения рук, безумия и других чародейских пугалок, боится дожить до старости и стать чем-то вроде своего учителя, Ауберона и прочих старых пердунов. Своим особым наследием тяготится молча, на обсуждение половых тем реагирует нехорошим смехом. Хранит спокойствие, когда пора паниковать, улыбается только тогда, когда никто нормальный не стал бы, и умеет говорить правду так, что никто не верит.
Кроме всего, мало какому колдуну так подходит его магия, потому что характер этого, вопреки относительной юности, проявляет свойства многотысячелетнего ледника. Есть мнение, что таким надо родиться, есть версия, что для этого достаточно долго проводить время с Saevherne Аваллак'хом, но, так или иначе, когда древние льды тают, они не делаются теплее, а только противнее и опаснее. И никому другому так не подходит быть призраком, и никому другому так не подходит искусство исчезать.
Не умеет останавливаться вовремя. Не любит смотреть в зеркало.
Вообще ведет себя так, словно уже мертв.

История:
Почему Карантир такой злой и всех ненавидит? Вот почему:
- Он не знает даже, в каком из миров родился, уже не говоря про имя своего отца. Госпожа Фейниэль на вопросы об отце тоже отвечать отказывается, и отказалась бы иметь что-то общее и с сыном, если б не желание стребовать с него компенсацию за его существование. Потому что, если не она, нашлись бы иные желающие - он приходится родственником, наверное, половине Тир на Лиа.
- Всю жизнь периодически видит во сне свою смерть, преимущественно - в бою, но видения так разнообразны, что пророческими их признать не выйдет. Тут бы сказать, что это погибший в нем Aen Saevherne не желает лежать ровно, но началось оно слишком рано.
- Самое раннее его воспоминание - пещеры горы Горгона и кенотаф Лары Доррен. Они с учителем проводили там так много времени, что навигатор имеет все основания шутить о том, что вырос на кладбище.
- Историями о методах, которыми Аваллак'х готовил его к славному будущему, можно пугать маленьких эльфских детей, но против этого воспитанник ничего не имел, и даже против того, что воспитатель его не любил и отцовских чувств в себе не обнаружил. А вот того, что тот не особо искусно их имитировал, пользуясь недостаточной проницательностью ученика - не простил.
- Сперва у него не официально не было имени и записи о рождении, только номер в документах его создателей - совета Знающих, занимавшихся всей этой евгеникой - то есть, никаких там прав, какие бывают у юридически существующих личностей. Вскрылось оно по чистой случайности, и ему объявили, что это ошибка клерка, а невин... то есть, виновные понесли кару.
- С результатом своего генетического эксперимента Знающие носились, как с чем-то средним между царской особой и ценной вещью, так что с понятием войны за независимость будуший колдун познакомился очень рано, и эта война с переменным успехом все еще идет, разве что перешла в холодную. Первое время все напоминало обычный подростковый бунт - до тех пор, пока не стало ясно, что вот этот - точно не избранный, а лишь еще один промежуточный шаг, и надо продолжать. И ему предложили продолжать.
Карантир долго смеялся. Очень громко. Очень невежливо.
И в очень резкой форме объявил отказ.
Знающий, все время тестируя способности ученика, за этим не заметил, что и его проверяли - и он тоже свой экзамен провалил. Это где-то тогда он впервые и сравнил ученика с кейраном.
Ученику было объявлено, что его не станут учить секретам Знающих, пока тот не выполнит свой родовой долг - а ученик и не возражал. Во-первых, он хотел проверить, сколько свободы ему позволено, и собирался отгрызть себе всю, что дадут. Во-вторых, как-то не хотелось отдавать своего гипотетического ребенка в руки Аваллак'ха и ему подобных, и вообще - ему-то, лишенному семьи и немало о ней тоскующему - кому-то отдавать.
Как ни странно, после этой ссоры госпожа Фейниэль стала рада принимать его в своем доме.
- Королю Ольх он был представлен еще раньше, едва завершил обучение, и королю он сразу не понравился. Может, тот предвидел его непокорность. Молодой чародей тоже был не в восторге от двора, ибо ощущал себя в высоком обществе неуютно, и обратился к исследованиям, как к легальному и полезному способу от общества сбежать.
- И приличное время спустя обнаружил, что позволяет пользоваться своим уникальным даром практически за еду (бесценная практика, говорили они! проявишь себя, говорили они!), а Знающие и кровная родня относятся к нему как к безотказному орудию в коллективной собственности. После чего прямо перед назначенным возвращением из чужого мира подошел к главе экспедиции и потребовал прояснить вопрос с компенсацией своих услуг. Назад они вернулись без задержки, и с тех пор Карантир стал ужасной и жадной сволочью, которую совсем не заботит судьба науки. Причем больше ради сохранения личного достоинства, чем ради корысти. Хотя знания, экипировка и обязанные тебе важные персоны лишними не бывают - примерно так он и обзавелся своими боевыми навыками и много чем еще.
- С Эредином познакомился еще в юности при дворе, примерно с того же времени ему симпатизировал - Ястреб, в отличие от скрытных Знающих, был понятен, харизматичен и похож на лидера, за которым хочется следовать. Но колдун решил подождать и не ввязываться ни во что, пока не перестанет быть неопытным птенцом и не обретет репутацию и имя. И еще он опять боялся продешевить.
- Кроме пустынь, монстров и бесценных сведений о многообразии странной херни во вселенной, в других мирах можно найти и нечто ценное - например, Карантир искал алмазные россыпи и даже нашел. И пожалел об этом.
- Потом была история с убийством. Точнее, это история с дефенестрацией. Кое-кто не умел выбирать деловых партнеров, еще не умел держать себя в руках - и еще помнить о том, что не все его коллеги колдуют, как дышат. Короче, глупейшая история - и ведь этот тип даже был не тем, кто его подставил, а просто пришел поглумиться, и убивать его никто не собирался. Кому сказать - не поверят: навигатор просто забыл, на каком этаже находился его новый офис, потому что сам в нем бывал раза два до того. Конечно, ему и не поверили.
- Не сказать, чтобы до этого бывший ученик Аваллак'ха не пачкал руки и не занимался ничем сомнительным, но это общество не волновало, в отличие от убийства эльфа. Судил его Ауберон лично. Подсудимый ждал виры астрономического размера и принуждения к работе на благо общества до конца жизни, а получил тридцать лет заточения и пожизненное изгнание из Тир на Лиа. Тогда же родственники. начиная с матери, от него дружно отреклись. И бывший наставник, конечно, ничего не сказал. Не то чтобы от него чего-то ждали, да.
- Несколько лет сидел в одиночке, иногда получая книги за хорошее поведение, и одиночкой она стала, потому что сокамерника пришлось выносить. Потом соседним усадьбам начали доставлять проблемы единороги, и как мастера телепортации его приспособили к охотничьему отряду. Потом Айлиннэала из Красных Всадников, бывшая фрейлина и подруга Лары Доррен, и тоже его родственница в каком-то колене, вспомнила про беспутного родича и попросила об амнистии - при условии, что тот присоедится к Дикому Гону. Пожизненно. Изгнание с него, тем не менее, не сняли, и конфискованное в пользу семьи убитого имущество не вернули.
- По иронии судьбы, теперь у него была репутация (хотя и не та), но офицеру-вербовщику маг не представился настоящим именем, надеясь, что навыки еще не растерял, и их хватит. Потом, конечно, все все узнали. И с тех пор каждый из остальных навигаторов ждет, когда же он оступится и окажется не лучшим из всех.
- На удивление, нашел согласие с Имлерихом на почве нелюбви к пинанию беспомощных и бессильных. Ибо это скучно. Но приходится.
- Смерти Ауберона он порадовался. Вернувшись в столицу и узнав некоторые подробности истории с Цири - впал в тихое бешенство.
- Годы непрерывного выслеживания и погони за Ласточкой сказались на нем не лучшим образом, но визита к целителю он малодушно избегал, не желая давать повод думать о своей слабости. Не желая задумываться, что это за болезнь, и чем грозит. Так и не добрался до лечения.
- Веленских ведьм ему было жаль больше, чем Имлериха - интересные существа были, все-таки. Редкие животные, реликты, ценный мех! Так жаль. Что не поучаствовал.
- В битве при Ундвике, узнав, что подкреплений не будет, а также причину этого, скомандовал своим подчиненным отступать. Совершенно не тревожась о том, как это могли воспринять. От выживших потребовал не дать без последствий замять сотрудничество Аваллак'ха с dh'oine, что бы ни случилось дальше - пусть ни слово Ге'эльса, ни прежние заслуги не смогут его защитить, никак, никогда.
- Да, чуть не умер, и, да, уполз. Не от большой, однако, любви к жизни.
- На самом деле, он не ненавидит всех, но вы этого не слышали.

Способности, навыки, особенности:
Мастер телепортов и поисковой магии, с дополнительными источниками силы может открывать двери между мирами, иллюзией не увлекается, но по долгу службы владеет. Ну и вполне себе навигатор в обычном смысле, то есть неплох как моряк и штурман, считает это своей второй профессией. Как боевой маг дружит со стихиями воды и воздуха, с огнем - наоборот. Как боец тоже может выдать люлей особо желающим. Как неправильный эльф, из лука стрелять не умеет, но все-таки эльф, поэтому в целом меткий. Нанесенные на тело руны помогают с ускорением реакции, повышением выносливости, устойчивостью к холоду и активной защитой от вторжения в разум; узор на плече направлен целиком на облегчение телепортации и дублирован трижды ради страховки.
По старой памяти разбирается в точных науках и некоторых естественных. Из целительства способен только к первой помощи, в алхимии познания поверхностные, телепатией владеет на базовом уровне и к большему не стремится. Кое-что понимает в гоэтии и вызываемых ею сущностях.
Говорит на языке Aen Seidhe, на всеобщем языке этого мира тоже, но с акцентом.
После n одиночных экспедиций в задницу вселенной ни в каких диких условиях не пропадет.
Большую часть жизни ездит на лошади, но случалось ездить на грифоне, акуле, черве-переростке и не спрашивайте на чем еще, вы не хотите знать.

Связь:
телеграм dawnhost

Пробный пост:

— Что-нибудь из знакомства с миром "ведьмака". Первые взятые в рабство дети, разоренные хутора, замороженные заживо люди, насилие и кровь — ни в чем себе не отказывайте.

Костры Саовины заливало дождем, а дождь замерзал на лету.
Хорошей погодой эти места не славились, но всему же есть предел. И, как будто того мало, со стороны туч неслись звуки, в небе явно лишние — но каждому бабка долгими вечерами рассказывала что-то такое о всадниках, вечно несущихся по небу и собирающих человечьи души. Ну так на то и есть Саовина — разгул нечисти, упыриный праздник. Встревоженные матери выкликали детей, зазывая домой, везучие парни зажимали девок, беззастенчиво пользуясь их испугом — словом, все как положено. А кавалькада призраков как пронеслась сквозь ливень, так и сгинула где-то за лесом, точно из ниоткуда в никуда, и под каждой крышей облегченно вздохнули.
Собаки еще долго не затыкались. Закат сменился ночью, дождь превратился в град.
А затем — в пургу.
С высоты полета призраков поселения среди полей светились, словно мишень.

— Бывал здесь раньше? — равнодушно спросила Айлинн Эала, имея в виду весь этот мир, а не обреченные кметские подворья. Маг только кивнул. Может быть, он даже в этом "здесь" родился, кто знает? И какая теперь разница?
Всегда мечтал воровать детей.
Да прямо рожден для этого.
Восхитительная вершина, мать его, свершений.
В эту изумительную ночь его сородичи занимались тем, что высадились посреди нигде, не встречая сопротивления, заслуживаюшего этого звания, хватали живой улов, жалкий, ноющий и очевидно недокормленный, и скидывали магам, в процессе делая вид, что это великолепная забава для избранных. Маги с частью гончих держались снаружи, а внутри оцепления меж тем всегда творилось одно и то же. Это напоминало многие вещи, но только не бой.
— Не оставляй все на гончих, — нудела Айлинн, из-за шлема напоминая голосом юную и свежую кладбищенскую бабу, и дивный фон из звуков свалки по ту сторону частокола ее не смущал ничуть. — Они понимают приказ искать, но концепция "целый и невредимый" им недоступна. В корне. Тотально. Всецело чужда. Ты понимаешь, или мне надлежит выразить это алгебраически?
С тем же успехом она могла бы разговаривать сама с собой.
Вот в эту глушь его раньше не заносило, но все эти поселения казались одинаковыми, как и их обитатели, принуждаемые к своему образу жизни природой и своим традиционно очаровательным общественным укладом. И если они все взаимозаменяемы, что значат лишние полсотни трупов? Волки по праву убивают овец, дхойне убивают волков, иногда с той стороны неба приходят гости и тоже убивают, тоже по праву — как вершина, можно сказать, пищевой цепочки.
Вполне естественный порядок вещей.
Но младший навигатор, которого вообще-то официально звали Карантир ар-Фейниэль, и который помнил это только эпизодически, испытывал крайне мало почтения к естественному — может, потому что был чародеем  и ученым (немного прежде, чем ступил на стезю профессионального похитителя немытых варварских детей), а может, из-за врожденно и наследственно херового характера.
Может, потому что само его появление на свет не имело отношения к природному ходу вещей.

Спешившийся колдун шагал демонстративно медленно, и свет кристалла в посохе отражался под ногами, скользя по политой дождем и застывшей во льду земле. Впереди складывали тела — и, пожалуй, стоило помочь с уборкой.
Последнюю живую, если не считать детей, тащил мимо загонщик, в маске не подлежащий опознанию. Похоже, пыталась бежать, но кто-то с ледяными зубами успел вцепиться в ногу. От ноги осталось мало, и только врач определил бы, действительно ли это зубы гончей. Не ребенок, не взрослая, не красивая, не уродливая, одежда в крови. Почему еще живая? Звуки за спиной подсказывали ответ, соответствующий естественному порядку.
Отражение посоха на земле описало полукруг и вспыхнуло. С седла вознегодовали.
— Сuach aep arse, — сказали оттуда и добавили разные другие слова — если бы кто еще их слушал.
Колдун невозмутимо приблизился и потянул к себе чужую добычу, совершенно внезапно обледеневшую целиком.
Вот ты скучный. Мне же полагается своя доля. И я хочу ее.
Новый навигатор предпочитал разговаривать мысленно, и от этого его общество определенно не делалось уютнее.
Ночь только начинается. Зачем тебе калека, разве лучше не найдешь? Отдай, буду тебе должен.
Когда девчонка очнулась, всадник уже куда-то пропал. Заклятие осыпалось с жертвы, она огляделась, судорожно дыша, и обмякла в хватке латной перчатки — и все-таки не спешила кричать.
Ночь только начиналась, все верно.
Обратно колдун шел все так же медленно. И по-прежнему один.

Держать ее и снимать маску второй рукой оказалось совсем не сложно. Эльф прищурился, следя, как меняется лицо пленницы, не увидевшей под стальным черепом страхолюдной упыриной морды, или что там предполагалось. Бояться не перестала, и то хорошо.
Его физиономия, подсвеченная замогильным ледяным сиянием, явно не лучшее последнее зрелище.
Но других у него нет.
Мелкая ничего не весила. Могла бы подрасти, сочетаться с одним из своих неумытых сородичей, и состариться, рожая и нянча бесконечных новых кметов.
Вместо этого охотник быстро поцеловал ее в губы и призвал Силу, заковывая в лед уже навсегда. Лишняя, бессмысленная трата сил, но кто его остановит? Потом то, чем она стала, исчезло, разлетелось пылью, точно ничего и не было.
Карантир совершенно не уважал естественный ход вещей.

*как подсказывают нерусские озвучки игры, оно не рифмуется с командиром, карантином и даже дезертиром
**и значит его имя "возлюбленный земли" или около того - я не силен в валлийской грамматике - так что Толкиен может спать спокойно.
*** вообще имена всех этих ребят старшей крови - даже не кельтских, а греческих корней. laros, чайка. kerylos, ласточка. keranos, журавль. в валлийском он же - caran/garan. я просто оставлю это здесь