Имя:
Ваттье де Ридо, виконт Эиддон.

Раса:
Человек.

Возраст, дата рождения:
15 ноября 1221 года, 51 год

Род деятельности:
Шеф имперской разведки.

Внешность:
Виконт Эиддон обладает внешностью, типичной для уроженца Нильфгаарда - темноволосый, высокий, с резкими чертами лица, и единственным исключением можно считать очень светлые голубые глаза. Волосы по последней моде носит длинные, завязывая положенной по протоколу черной лентой, а вот с бритьем по протоколу получилось чуть сложнее. Фактически, степень выбритости Ваттье показывает, насколько он ушел в очередной рабочий загул: если у него есть время выспаться, то он щеголяет гладкой физиономией, да и вообще выглядит едва ли на сорок - в основном потому, что хорошо отдохнувший человек хорошо и выглядит. А вот работающего третьи сутки подряд главу разведки вряд ли узнает кто-то, кто плохо разглядел: обросший черной щетиной, он моментально обзаводится физиономией утопленника и взглядом, полным мировой скорби. Иногда доходит до того, что о бритве напоминает император, хотя бы потому что кто еще рискнет. Носит черное, потому что все носят черное, но с трепетной страстью бережет свои белые манжеты.
Поддерживает себя в хорошей форме, для своих лет так и вовсе идеальной, долгое время пытался себе объяснить это чем угодно, от пользы для здоровья до здорового желания иметь возможность отбиться, случись что не так, но в конце сделал интересный вывод и уныло считает, что во всем виноват император, и поддерживает себя в форме он исключительно для того, чтобы не выглядеть тюфяком на фоне Эмгыра. Потому что император виноват во всем, в том числе и ежедневных тренировках, независимо от погоды и степени занятости.

Характер:
Если бы нильфгаардские дворяне не знали наверняка, что Ваттье де Ридо стоит опасаться, они, пожалуй, могли бы обмануться мнимой легкостью характера главного шпиона: в повседневном общении Ваттье производит впечатление человека почти беспечного и весьма простого. Он как правило добродушно-ироничен, не дурак посмеяться над собой и всегда готов пожаловаться на работу, подчиненных и даже - о ужас - начальника, чем приводит особ впечатлительных в трепет - и тем поразительнее перемена, моментально происходящая в Ваттье, когда речь заходит о вещах серьезных или когда ему просто наскучивает играть роль, что прицепилась к нему еще со времен службы младшим офицером.
А подолгу она его никогда не развлекает.
Настоящий де Ридо - неприятный, въедливый и жестокий тип, оправдывающий высшей целью совершенно любые средства; мизантроп, заочно разочаровавшийся в умственных способностях каждого второго и отказывающий в праве на тайну личной жизни каждому первому. Говорят, более всего глава тайной службы любит секреты - врут, потому что секреты Ваттье как раз не любит, и будь его воля, их ни у кого бы не было. Что Ваттье любит, так это свою работу, и отношения их похожи жизнь пожилой женатой пары: де Ридо тем сильнее злится и жалуется на свою благоверную, чем яснее понимает, что сил уйти от нее в себе не найдет. Еще Ваттье любит хорошее вино, дорогих лошадей и красивых женщин, но легко обойдется без всего вышеперечисленного, а еще без сна и еды, если этого от него потребуют работа и интересы государства.
Интересы государства - это высшая ценность Ваттье де Ридо, ради которой он готов травить детей, пытать женщин и колесовать мужчин - в количестве и не испытывая никаких угрызений совести по поводу происходящего. Некоторым из них Ваттье де Ридо сочувствует, но его намерений это не меняет. Просто есть те, кому не повезло встать на пути у нильфгаардской разведки, и те, кого боги миловали - лучше, конечно, принадлежать к последним, чем к первым, но и первые тоже должны быть.
Ваттье от природы ленив, но от нее же - тщеславен, а оттого не любит ошибаться и проигрывать; и переделывать что-либо под пристальным и ласковым взором Эмгыра тоже удовольствие сомнительное. Ваттье не любит сюрпризы, но по долгу службы научился с ними справляться; если Ваттье знает, чего он хочет, то он уже наверняка придумал, как этого добиться и имеет запасной план на случай отказа первых двух. С подчиненными строг, но не до самодурства; с императором - исполнителен, но не до заискивания; обладатель острого ума, скверного чувства юмора и тяжелой руки.
Не азартен, но риска не боится, и вообще запугать Ваттье сложно - если, разве что, вас не зовут Эмгыр и вы совершенно случайно не любите плясать на курганах врагов - а ведь были те, кто пытался.
Были, да.

История:
Виконтом Ваттье не родился, и вообще как второй сын мелких дворян рассчитывать мог разве что на уши мертвого осла, по каковой причине в юности сильно печалился и на судьбу роптал. Не обремененный в то время заботами о благополучии государства, Ваттье пекся в основном о своем собственном: тогда ему хотелось бы собственный домик с клочком земли, небольшую виноделенку и грудастую жену, что была бы без ума от него; но хотя кое-какие грудастые женщины вокруг имелись, в отсутствие первых двух вещей в брак вступать было как-то даже стыдно, а дома и винодельни с неба падать, увы, не спешили. Дома и винодельни требовали, чтобы их заслужили - и Ваттье покорно пошел служить: окончил Академию  и в чине младшего лейтенанта поступил в разведку.
Тут надо сказать, что склонность к разведслужбе де Ридо проявлял с юных лет: еще мальчишкой он был достаточно наблюдателен, чтобы подмечать мелочи, которые, по мнению взрослых, дети не видят: чужие перчатки в комоде у матери, бутылку за книгами в библиотеке отца, затерявшееся в ворохе бумаг письмо на его же столе - то самое, что слабо пахнет цветами... Все это он держал в себе на тот случай, когда если снова возникнет спор, кому покупают лошадь - ему или брату, чтобы ненавязчиво использовать в качестве окончательного аргумента; и тогда лошадь покупали ему, а отец отводил взгляд и старался не глядеть на сына, и Ваттье отчего-то даже не было стыдно. Эта природная наблюдательность и определила путь юного де Ридо в шпионы и соглядатаи, на службу, где он, по собственному мнению, мог бы добиться значительных успехов.
На службе Ваттье недооценивали. Как ему казалось - чудовищно, по факту - весьма обычно, просто продвигая вперед по карьерной лестнице тех, кому повезло родиться богатым и знатным. Их титулы и чины прирастали, а Ваттье продолжал куковать на средней должности, до которой с грехом пополам дослужился, мотаться с юга на север и обратно, врать, притворяться, шпионить и красть без особой надежды когда-либо вырваться из этой увлекательной рутины. К тридцати годам он оставил мечты о винодельне, к тридцати двум - о доме, а потом начал сомневаться и в возможности женитьбы на грудастой красотке; но тут внезапно удача решила подарить ему скупую полуулыбку.
То есть сам Ваттье не считает это везением - просто те самые природные наблюдательность и дотошность привели его к тому, что в итоге оказалось заговором. Заговором с целью свержения нынешнего императора и реставрации династии вар Эмрейсов - впервые де Ридо получил в свое распоряжение информацию, что могла бы изменить ход истории, и оттого какое-то время держал ее при себе, в некоторой даже растерянности взвешивая все “за” и “против”, а потом явился пред светлы очи - только не своего начальника, а опального принца Эмгыра.
Это было расчетом лишь отчасти - в конечном итоге Ваттье не был настолько алчен и поверхностен, чтобы руководствоваться личной выгодой при принятии столь важных решений. Политика Узурпатора ему не нравилась, зато про покойного императора он слышал много хорошего и имел основания полагать, что сын продолжит его дело, тем более, что принц показался ему человеком толковым и ответственным.
Тайная служба так ничего не узнала - Ваттье употребил всю свою изворотливость, чтобы даже близко не подпустить коллег к заговору, и Эмгыр услуги не забыл: едва новый император взошел на трон, он даровал де Ридо виконтство и назначил новым начальником разведки.
Это был аванс, конечно, но Ваттье был полон решимости оправдать доверие. Сама тайная полиция, как ведомство, появилась при нем, объединив все разведки и чародейское бюро, и только Великое Солнце знает, сколько сил, нервов и времени пришлось потратить, чтобы из этого кадавра сделать хорошо работающий механизм. Он предпочитает ничего не делать открыто, а потому на один раскрытый заговор с казнями на площади Тысячелетия у него была пара придержанных, участники которых могли даже думать, что у них всё в порядке - таких довольно удобно использовать в своих целях, или попросту невыгодно обвинять публично. Именно так получилось с заговором Скеллена. Однако, и у него случались ошибки, и, если вслух Ваттье может винить кого угодно, начиная от мистических сил, немногих идиотов среди подчиненных, или тайное предательство, но сам обвиняет только себя. И потому попросту не смог умолчать, осознав, сколько государственных тайн ушло от него вместе с красавицей Картией ван Кантен, почему-то стремительно приблизившейся к его идеалу глупенькой жены с красивой грудью. Вообще, ощущения после ее исчезновения были здорово похожи на похмелье, и какое-то время виконт Эиддон не мог понять, что происходит, и понимать не хотел, по мере того, как время шло, закрадывались мысли, что повел он себя ну очень глупо.
И тогда он пошел к Эмгыру, совершенно готовый к смерти. Дело было даже не в том, что, если император узнает сам, смерть под пытками будет куда дольше и мучительнее публичной казни, хотя и в этом тоже - но у де Ридо был некоторый набор принципов, не позволяющих промолчать.
К его удивлению, казнь не случилась. Пытки тоже. “Отработаешь. Ищи,” - коротко бросил Эмгыр, обычно скорый на едкие комментарии, и еще долгое время отказывал главе разведки в аудиенциях. А потом случилось поражение под Бренной, и бессильной злости Ваттье не было конца, но, что уж тут поделаешь, вина его ведомства была неоспорима.
Поэтому, когда его сопровождали в тюрьму, де Ридо был готов даже к пыткам. Пытки, оказалось, состояли в том, что ему доставили все его бумаги, разрешили встречаться с агентами и передали ядовитое замечание Его Величества о том, как он надеется, что вот теперь-то виконта точно ничего не будет отвлекать от работы.
И ничто не отвлекало больше года, пока Ваттье не разрешили вернуться ко двору.

Способности, навыки, особенности:
Говорит на всеобщем, все еще неплохо способен подделать несколько местных акцентов, кое-как знает офирский (читает лучше), на родном говорит много, убедительно, и, в случае необходимости, свободно переходя с придворного на солдатский. Фехтует, сочиняет прочувствованные письма, со времен молодости помнит, как быть неприхотливым в быту и как выжить в полевых условиях. Профессионально проводит допросы и делает людям больно, иногда морально. Любит лошадей и верховую езду, даже если ехать далеко.

Связь:

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

Пробный пост:
Мэтр Телор с убедительным лицом нес какой-то неубедительный бред - Ваттье, подпиравший рукой щеку, глядел на чародея совершенно стеклянным взором, время от времени выхватывал из его речи знакомые слова вроде "государственный" и "казни", цеплялся за них, как утопающий за соломинку, пытаясь вернуться к беседе, но тут же снова утрачивал нить и погружался в пучину отчаяния. Отчасти это происходило из-за того, что он и не старался особенно следовать за витиеватой мыслью собеседника: если к словам императора Ваттье заставлял себя прислушиваться хотя бы из соображений личной безопасности, то совершить над собой равное усилие в отношении подчиненного виконт Эиддон не мог. Его снедали печаль и душевная боль: его восхитительная золотоволосая плюшечка, столь внезапно пропавшая, пропала, похоже, насовсем и почти подозрительно бесследно, и даже власть над всей шпионской сетью империи не помогла бы ее найти.
То есть Ваттье это наверняка показалось бы подозрительным, если бы разум его не туманила чудовищная, непереносимая боль утраты.
- Вы меня слушаете? Виконт?
Виконт моргнул и перевел печальный взор на чародея, что настороженно вглядывался в лицо шефа разведки.
- Да?
- Я говорю, вы меня слушаете?
- Нет. - честно признался Ваттье де Ридо. - Нет, я вас не слушаю.
Телор, опешивший от такой честности, на несколько мгновений умолк, и виконт Эиддон счел необходимым объясниться, дабы чародей не счел его поведение странным:
- Дело в том, что моя золотоволосая плюшечка бросила меня.
Повисло настороженное молчание.
- Простите. - после долгой паузы произнес аэп Ллойд, и не вполне понятно было, у кого именно и за что он просит прощения.
- Моя плюшечка, - терпеливо пояснил Ваттье, - сладкая. Она меня бросила. Просто ушла, непонятно куда и отчего. Вот вы, как чародей, как думаете, это нормально?
- Нет, - с полной уверенностью произнес Телор Марред аэп Ллойд, глава бюро особых расследований, - нет, это все совершенно ненормально.
Он резко встал с места и кругом прошелся по комнате - Ваттье меланхолично следил за его перемещениями и вяло удивлялся, чего это штатный колдун так беспокоится, но в глубине души был благодарен за проявленное сочувствие. Телор аэп Ллойд не производил впечатление человека отзывчивого, и тот факт, что его так тронула душевная боль шефа разведки говорил, во-первых, о силе и неподдельности этой боли, а во-вторых, о том, что даже чародеям не чуждо что-то человеческое. Надо как-нибудь пригласить его выпить - выпить, кстати, Ваттье в последнее время хотелось неприлично часто и, позволив себе, пил он неприлично много, но чего не сделаешь, чтобы заглушить боль от сердечной раны?
Телор постоял у окна, поразмыслил над чем-то, а затем резко обернулся, и в ладони его что-то ярко сверкнуло, будто маленькое зеркальце.
- А если так?
Ослепленный короткой вспышкой Ваттье де Ридо зажмурился, потом недовольно тряхнул головой, и зажмурился снова. В ушах тоненько звенело, и боль в шее вдруг стала особенно явственной.
- Что вы себе позволяете? - раздраженно спросил виконт Эиддон. - Что за фокусы?
Телор удовлетворенно выпрямился, закладывая руки за спину.
- Вот так уже лучше. А теперь поясните, пожалуйста, что там с вашей золотоволосой плюшечкой?
- С моим чем, холера вас...
Ваттье осекся на полуслове. На лице его, обращенном к чародею, стремительно проступало выражение неподдельного ужаса - в очистившемся от странного тумана сознании возникали воспоминания одно хуже другого: об оставленных не там секретных документах, о словах, что не следовало произносить и вещах, что не стоило делать - и, конечно, о сладкой золотоволосой плюшечке, что слушала так внимательно и исчезла так внезапно.
Ваттье де Ридо, шеф имперской разведки, застонал и схватился за голову. Мэтр Телор, стоявший у окна, обеспокоенно подался вперед - ему показалось, что заклинание его могло иметь какой-то неприятный побочный эффект, вроде тяжелой мигрени...
- Виконт?
- Моя сладкая плюшечка, - простонал виконт Эиддон, не отнимая рук от головы, - мне нужно найти ее.
На лице чародея на мгновение отразилось замешательство - не сработать оно не могло, и тогда это значит, что...
- Мне нужно найти ее, - повторил Ваттье де Ридо, - найти и повесить.