Господин начальник тюрьмы произносил её имя протяжно, на манер уроженца восточных штатов: «Шииила». Протянув руку для пожатия, он, бросив прохладный взгляд поверх очков, спросил:
- Ваша фамилия… скажите, а не приходитесь ли вы родственницей господину мэру? Садитесь.
Она села и неопределенно качнула головой, взглядом дав понять, что не намерена отвечать. Долго играли в гляделки – неясно зачем - потом он опустил взгляд и принялся изучать документы.
С документами все было в порядке – она всегда дотошно проверяла все до последней буквы - поэтому, беспокойно сложив руки на коленях, дознавательница ждала. Попутно размышляла, прокручивая в голове все те факты, которые её в итоге сюда и привели.

У отца она бывала редко – в основном, на праздники. Сводные сестры казались ей глупыми, вторая жена отца – недалекой, надоедливой и слишком неестественной; новая семья давно занимала его сильнее всего остального. Но традиции в этом доме по-прежнему ценились высоко – разделяя праздничный обед, Шеала всегда чувствовала себя неуместной и слишком грубой. Она не могла поддержать разговоры о валютных фондах, моде и меценатстве, а первая же попытка рассказать за столом о работе была встречена недоуменным молчанием, и больше она никогда не пыталась.
Едва досидев до конца трапезы, не приносящей удовольствие никому (кроме, возможно, главы семейства), Шеала садилась в машину и ехала восемь миль на юг, к опрятному белому зданию с серьезной охраной. На входе она сдавала табельное оружие, шнурки, украшения и острые предметы, потом поднималась на лифте на третий этаж и шла направо до предпоследней двери.
Внутри находилась женщина. Иногда она лежала на кровати, иногда сидела на стуле у окна, наблюдая за миром, затянутым мелкой сеткой – яркий свет её беспокоил.
- Нет никаких новостей? – обычно спрашивала она. Смотрела куда-то мимо, чаще всего не поднимая глаз.
- Нет, ничего нового, - уже привыкнув, спокойно отвечала дознавательница, - как ты себя чувствуешь? Я принесла цветы.
- Хорошие, - одобрительно отвечала женщина, - Шеала вернется домой, увидит и обрадуется. Поставь в вазу. Ты не знаешь, когда она вернется?
Когда Шеала вернулась домой - спустя полгода после исчезновения - мать её уже не узнала. Привыкнуть к этому было невозможно, но и бунтовать она тоже не могла. Врачи утверждали, что так будет лучше.
- Береги себя, мам.
Она никогда не отвечала.

После происшествия Шеала не разговаривала около полугода. Все, что она помнила с того периода, сразу после возвращения – так только тупую боль в спине. Её просили рисовать – она молча рисовала, черными карандашами и углем, чаще всего – лес. Совершенно не понимала, чего от неё хотят – потом постепенно забыла даже лес, со временем начала говорить, потом - отправилась в академию; разумеется, обучение проходило под надзором психологов, но постепенно всё улеглось. Всё, что сейчас напоминало те события – широкий бледный шрам на спине, который у Шеалы руки не доходили свести или забить татуировкой, и, до определенного времени, большое количество бумаг. Несколько лет назад очередной ураган, пронесшийся по побережью, уничтожил большую часть бумажных архивов.
Дело не оцифровывали, потому что оно было давно закрыто.

Шеала увидела этот ролик почти случайно. Кто-то из отдела в обед бездумно кликал по ссылкам в социальных сетях, хмыкнул вслух: «До чего тупой костюм медведя!». Тогда дознавательница, не заметив того, сломала пальцами ручку. Терапевт всегда обращал её внимание на чрезмерный тонус и советовал следить за расслабленностью мышц, но с этим было совсем плохо.
Потом Шеала постукивала ногтями по столу шефа и спокойно, очень убедительно обосновывала, почему именно она - подтверждая заключением от психотерапевта и еще ворохом непричастных к делу бумажек вроде результатов ежегодного экзамена по стрельбе, сданного на отлично.
Шеф смотрел очень скептично.
- Это просто видео. Согласен, есть кое-что, отдаленно… очень отдаленно напоминающее то дело. Но прошло уже… лет двадцать?
- Двадцать два.
- Преступник был взят под арест и осужден. Электрический стул.
Шеф знал, что она изучала свое дело, поэтому не делал вид, будто жалеет, сочувствует и пытается сгладить острые углы – за это она ему была благодарна.
- Больше ничего общего. Когда ты попросила разрешение на работу, я сделал запрос у полиции и шерифа. Несколько педофилов, маньяки – основное количество дел уже закрыто, никакой мистики, ничего такого, за что мы бы могли уцепиться. Никаких необъяснимых исчезновений.
- Это вопрос времени, - немного раздраженно ответила Шеала, - они будут пропадать.
- У тебя есть основания так полагать? – с сомнением спросил шеф.
Потом о чем-то думал, потирая гладко выбритый подбородок рукой – у метиннского филиала Бюро это лето удалось непыльным, большую часть дел обеспечивали шарлатаны и фокусники с поддельными лицензиями, так что сотрудники даже имели время ковырять в носу пальцем.
- Ладно. Но если появится что-то ещё, какое-нибудь настоящее дело – бросай свои глупости и начинай работать. Что тебе нужно?
Шеала сказала, что ей нужно – она размышляла об этом очень долго – и брови шефа поползли вверх.

- С документами всё в порядке, - слова начальника тюрьмы вырвали её из размышлений, Шеала вздрогнула и протянула руку для того, чтобы забрать бумаги и удостоверение.
- Оружие придется сдать, - предупредил он, - если у вас есть с собой бумажные документы, с них потребуется снять скобы и скрепки. Лучше пользуйтесь электроникой, но следите за тем, чтобы всё забрать с собой. Ничего острого, колющего или того, чем можно душить.
- Я не в первый раз веду допросы, - сухо ответила дознавательница, поднимаясь. Стул отодвинулся с неприятным скрежетом.
- Не думаю, - возразил господин начальник уже ей в спину, - что вы хоть раз сталкивались с таким.
- Посмотрим.
В тюрьме для особо опасных преступников-чародеев были все условия для обеспечения безопасности. Двимерит везде, где только можно – от него неприятно зудело под кожей – камеры с антимагическим экранированием, запечатанные в бетоне печати, призванные удерживать каждого, кто пройдет по этому коридору без специальной метки. Метку наносили прямо на руку – Шеала зашипела, когда надсмотрщик шлёпнул клеймо.
- Простите, мэм. Стандартная процедура.

Для предстоящей беседы Шеале выделили просторную, хорошо проветренную – до вымороженности – допросную, разумеется, экранированную и почти дрожащую от двимерита. Магнитные двимеритовые браслеты, при любом резком жесте или подозрительном поведении стягивающиеся вместе и тем самым блокирующие движения рук, были неотъемлемым круглосуточным атрибутом любого заключенного в этой тюрьме. Желтые робы вдобавок были оснащены аналогом электрошокера, активировавшегося по определенному алгоритму или с пульта охраны, наблюдающей за происходящим через камеры. Этого уровня безопасности, тем не менее, показалось недостаточно – поэтому стул, на котором предстояло сидеть допрашиваемому, находился в центре печати, при любой попытке покинуть контур которой следовал неплохой мощности разряд.
В Империи ценили электричество.
Стола тут не было – Шеала, не меняя выражения лица, села на предложенный для неё стул и, закинув ногу на ногу, уложила закрытую папку на колени. В кармане штатской куртки остался только телефон и удостоверение, всё остальное, включая жетон, пришлось оставить на посту – её буквально обыскали, не доверяя честному слову сотрудника Бюро.
- Здравствуйте, доктор, - не отрывая от собеседника взгляда, поздоровалась она.
Не заметив того, сжала левую руку, нервно впившись ногтем большого в подушечку безымянного пальца.
- Меня зовут Шеала Танкарвилль, я старший дознаватель метиннского филиала Бюро Особых Расследований и хочу задать вам несколько вопросов. Вот мое удостоверение.
Дознавательница подняла его правой рукой так, чтобы можно было прочитать фамилию и должность.
Она почти всегда опускала приставку «де», чтобы не ставить себя выше обычных людей, но это редко помогало. Иногда Шеала думала о том, чтобы выйти замуж исключительно для того, чтобы сменить фамилию - так, чтобы это не вызвало обиды со стороны отца и странных вопросов со стороны коллег, соседей и кого угодно. Но раз за разом приходила к выводу, что затея провальная – ни один из кандидатов не мог вытерпеть её достаточно долго как для того, чтобы хотя бы задуматься над узакониванием отношений. Так что вопросы о родстве с господином мэром были привычными, хоть и по-прежнему раздражали - и сейчас этот наверняка тоже будет первым из череды. Если доктор, конечно, вообще согласится с ней разговаривать.
Она бы на его месте не разговаривала.
Шеала подавила желание вздохнуть – она действительно могла быть на его месте, пойди в какой-то момент всё немного иначе – и продолжила, в привычной себе манере идя напролом везде, где только была техническая возможность:
- Бюро требуется ваш опыт по части… психологии. Я изучала ваши статьи, у вас интересный подход. У меня есть одно видео. Вы не согласитесь посмотреть?
Шеала достала телефон и разыскала нужный файл.
[icon]https://i.imgur.com/y8blvSA.jpg[/icon][nick]Шеала де Танкарвилль[/nick][info]Возраст: 31
Деятельность: старший дознаватель Бюро Особых Расследований; не подающий вида параноик, скрытый садист и мудила.
Спит со стволом.[/info]

- Что, боитесь вида крови, доктор? – Шеала на мгновение замерла, чувствуя, что лопатки под курткой покрываются неприятным холодным потом. Незаметно повела плечами, возвращая себе уверенность.
Этот человек, без сомнения, был страшным.
Ей не понравился его интерес к ее собственной личности, а не к делу – но, возможно, впечатление было обманчивым. Доктор Арфел был профессионалом высшего класса, и ему не составляло труда заставлять собеседника чувствовать себя так, будто он лежит на кушетке своего личного терапевта, с первых слов. Наверняка – специально; Шеала, защищаясь, щедро обливала окружающих ядовитым сарказмом и огрызалась, а он всего-то действовал немного тоньше.
Перефразируя – тоже издевался, просто по-другому.
С такого ракурса воспринимать ситуацию было намного легче – участливость была всего-то враньем, а враг оставался врагом - и она сумела расслабить пальцы. Дистанция была неудобной: для того, чтобы заключенный что-то рассмотрел на инновационно, но все же недостаточно большом экране новенького телефона, пришлось бы вытянуть руку вперед и унизительно наклониться. Шеала рефлекторно дернула мыском туфли ножку стула, пытаясь пододвинуть его вперед – но он был привинчен к полу и зачарован, и этот жест только вызвал недовольное мерцание где-то под антидвимеритовым экраном.
Тогда она встала и сделала шаг, остановившись в нескольких миллиметрах от невидимой преграды, и перед тем, как нажать иконку проигрывания, ответила на заданный вопрос, глядя сверху вниз:
- Я очень рада, что вы находите забавным со мной побаловаться… но нет. Это не личное. Меня это беспокоит только с точки зрения моей профессии - я думаю, вы поймете, о чём я говорю, когда досмотрите до конца.
То, что он помнил её, отчего-то безотчетно тревожило. Эльфская кровь даровала доктору обманчиво свежий внешний вид, но когда всё случилось, он уже был опытным практиком и наверняка что-то слышал о деле. Она не знала, был ли Арфел среди тех, кто тогда с ней тогда беседовал – тех специалистов было так много, что их лица сливались в одно, лишенное индивидуальных черт.
- Я все равно ничего не помню, - соврала она очень спокойным голосом.
В экран телефона не заглядывала – обладая неплохой памятью и внимательностью, могла себе позволить посмотреть запись лишь единожды. Несмотря на невинность содержания, едва ли заставила бы себя сделать это ещё раз. Даже звук, слабо доносящийся из динамика – на записи он был плохо слышен, видимо, оборудование оператора было не слишком хорошим, поэтому всё сливалось в почти однообразный шум – вызывал тошноту.
Вместо этого пыталась прочитать в лице собеседника его мысли. Может быть, годы заточения подточили его, и эта попытка не станет смехотворно смешной? Если он помнил дело, мысленно уговаривала она себя, то это просто отлично. Тогда ему будет проще разыскать схожие черты, если они есть. Или развеять её сомнения, сказав, что их нет. Этот вариант даже лучше.

Эпизод был довольно коротким и шёл около пяти минут. На первых кадрах был ночной лес – камера, по всей видимости, любительская, обладала плохой светочувствительностью, поэтому можно было различить только ближние деревья. На фоне костра неподвижно стояла размытая фигура, одетая в нелепый, старомодный и косо сидящий костюм медведя. Контур ярко освещался огнем, и из-за контраста нельзя было различить никаких деталей и даже понять, стоит он лицом или спиной к зрителю. Над его головой, подвешенные на ветку, качались две небольшие клетки, сплетенные из ивовых веточек – качество съемки не позволяло рассмотреть, что в них было помещено.
Потом – несколько хаотичных кадров с каким-то мусором, назначение которого она не поняла, но Шеале безотчетно показалось, что в нём есть какая-то система. Эти кадры она себе распечатала и долго рассматривала, но не смогла не прийти ни к каким выводам.
Потом, ближним планом – горящие цветы. Золотой мак, в простонародье прозванный солнечным цветком, часто использовался в ритуалах прошлого, хотя это растение не обладало магическими свойствами.
Когда цветы догорели, запись прервалась.

- Мы не сумели отследить ни того, кто его выложил, ни того места, откуда это было сделано. Природа, попавшая в кадр, напоминает местную - эксперты упоминают эндемики, встречающиеся только в этом штате. Очень похоже на подражателя, верно? Меня интересует ваше мнение по этому поводу, доктор. Взгляд специалиста – насколько это похоже на почерк «Господина Медведя»? Если вы не можете ответить сейчас или нужна дополнительная информация – я могу дать вам время, ответить на все вопросы и предоставить все нужные сведения. Меня интересуют любые выводы, которые вы можете сделать.
Шеала отступила на шаг, снова села. Рано или поздно зайдет речь про условия – доктор Арфел едва ли готов ей помогать просто из-за скуки. Определенные возможности у неё были, но окажется ли это достаточным?
[icon]https://i.imgur.com/y8blvSA.jpg[/icon][nick]Шеала де Танкарвилль[/nick][info]Возраст: 31
Деятельность: старший дознаватель Бюро Особых Расследований; не подающий вида параноик, скрытый садист и мудила.
Спит со стволом.[/info]

Выйдя на ослепительное солнце, Шеала, задохнувшись от жары, от которой за час пребывания в прохладной тюрьме успела отвыкнуть, поняла, что майка под курткой насквозь мокрая. Господин начальник оказался прав – такого с ней уже давно не случалось.
Позже, восстанавливая и протоколируя разговор, она внезапно поняла кое-что ещё. «Хорошо информированный подражатель» - сказал доктор, тогда она согласилась с ним, а позже, прокручивая в памяти увиденное, наконец уловила несоответствие, подсознательно тревожившее её всё это время.
- Хорошо информированный подражатель, - вполголоса докладывала она, - знаете, что мне не нравится, шеф? Тот, последний эпизод, тридцать первый. Его ведь не транслировали по каналу, не успели даже толком доснять. Всё вскрылось раньше.
«Из-за меня», проглотила она. Из-за того, что ей удалось сбежать, из-за того, что её, дочь мэра, искали так, что каждая собака знала, как она выглядит, и сумели опознать в обожженном, грязном и растрепанном существе, воющем и слепо отбивавшемся от спасителей, совершенно случайно наткнувшихся на неё в лесу. Это случилось уже к утру; остальные дети догорели ещё в полночь, но на монтаж у Мистера Медведя не хватило времени. Кассета, вытащенная прямо из камеры, долгое время хранилась в качестве вещественного доказательства в полицейских архивах. Терапевт не рекомендовал этого делать, но однажды она посмотрела, уже после того, как стала старшим дознавателем и думала, что крепче нервов уже не бывает. Ошиблась.
Собственное спасение запечатлелось на пленке вспышкой белого света – кажется, Господин Медведь даже толком не понял, что произошло: пока ярко взметнувшийся огонь догорал, он был ослеплен и ничего не видел, поэтому заметил всё слишком поздно. Удачно упав на землю, она сбила огонь, поползла, снова побежала, и он то ли не смог ее догнать, то ли не захотел – не захотел прерывать запись. Только сказал что-то – тембр голоса даже спустя годы продирал до костей – насчет того, что ритуал сорван и всё придется начинать сначала.
Аналогию было довольно легко проследить. «Дети – цветы жизни», потом эти же цветы сгорают в костре; Шеала была уверена, что цветков в огне было шестнадцать.
- Запись могли видеть полицейские, юристы, психиатры. Все, у кого был доступ к хранилищу. Может быть, где-то есть копия. Может быть, этот кто-то до сих пор работает с нами… или среди нас, - закончила дознавательница.
Шеф резко ответил:
- Держи себя в руках!
- Но я не пытаюсь никого очернить!
- Я не про это. Вызови уборщицу и больше никогда так не делай.
Она опустила глаза и поняла, что пророчество Арфела сбылось – нервничая, все-таки расцарапала себя. Начальник был прав, кровь чародея была слишком специфическим ресурсом, и оставлять её где попало не стоило. Видимо, стоит снова сходить к терапевту за рецептом на успокоительное.
Низко опустив голову в знак согласия, Шеала поднялась.
- Он сказал, что дети уже начали пропадать. И как-то понял, что следующий эпизод будет про руку Мины. Он что-то знает, но не хочет говорить.
- Торгуется?
- Скорее всего. Я бы обратилась к любому другому профайлеру, наплевав на все обстоятельства, но сейчас… я не знаю, кто может быть в этом замешан.
- Ты согласна, что пока это нельзя афишировать? Занимайся этим, я сообщу полиции о том, что мы интересуемся делом, но без подробностей. Нужно провести внутреннюю проверку.
- Мне понадобится кое-что ещё.

Шеала невольно подняла пальцы к губам. Сегодня она проспала – побочный эффект таблеток, без которых она в последние дни не могла заснуть и ворочалась до четырех-пяти утра в бесплотных попытках остановить себя от того, чтобы встать и сесть за работу; потому даже причесывалась за рулем, а о косметике не могло быть и речи. Дорога к тюрьме была не очень – в спешке она не заметила яму и, видимо, прокусила губу до крови. Так что на пальце остался красный след – Шеала бросила быстрый взгляд на заключенного, пытаясь прочитать его мысли, но лицо не выражало ничего, кроме вежливого участия.
Он всего лишь хочет выбить из равновесия. Издевается.
- Спасибо, - холодно ответила дознавательница, - это старая.
Сегодня она пришла без дел – если потребуется, большую часть написанного сможет воспроизвести по памяти.
- Вы как-то догадались, что это будет «рука Мина». Как? – не отвечая на остальные вопросы, Шеала перешла в контрнаступление, хотя в прошлый раз эта тактика не принесла особенных побед. С такими, как Арфел, всегда было довольно сложно – нужно было нащупывать нужную стратегию буквально вслепую, совершая ошибку за ошибкой. Он был опасным социопатом, об этом стоило себе напоминать постоянно, не обращая внимание на участливое выражение лица, подкупающее дружелюбие и наверняка лживый намек на заинтересованность – тем неприятнее был тот факт, что Шеале иногда мимолетно казалось, будто она заглядывает в зеркало.
- Что вы хотите за ваши выводы?[icon]https://i.imgur.com/y8blvSA.jpg[/icon][info]Возраст: 31
Деятельность: старший дознаватель Бюро Особых Расследований; не подающий вида параноик, скрытый садист и мудила.
Спит со стволом.[/info]

Хорошо, что у неё было алиби, а запись разговора осела в документах шефа двумя днями ранее. Он непривычно тихим и слегка осипшим от сосредоточенности голосом спрашивал, почему было высказано вслух именно это предположение, Шеала не могла ответить – она просто тогда сказала первое, что пришло в голову, а доктор отчего-то знал, что так и будет, заранее. Тогда, на выходе из допросной, она только недовольно фыркнула в ответ на его слова, посчитав, что он пытается выглядеть более осведомленным, чем является на самом деле, набивая себе цену.
Ошиблась.
Было несколько допросов, к счастью, их факт не афишировался в связи с тем, что шеф таки распорядился про проведение внутренних проверок; и скрывать от псиоников ей было нечего. Арфел по понятным причинам тоже не мог быть зачинщиком или сообщником преступления – ни одно его слово или жест внутри тюрьмы не оставались незамеченными, так что всё выглядело чудовищным, макабрическим совпадением, в которое было сложно поверить.

- Я напомню, - холодно ответила дознаватель де Танкарвилль, расписавшись и оставив отпечаток пальца на печати, вспыхнувшей алым. Аккуратно и не спеша двумя руками сложила газету поперек, выровняв ногтем сгиб, отложила её на стол, не обращая внимания на испытывающие взгляды, обратившиеся на неё.
Парадоксально, но тогда, когда всё выяснилось, она обрела спокойствие и уверенность. Если раньше всё могло выглядеть как буйство её фантазии и обострение паранойи, то сейчас становилось ясно, что чутье её не подвело. Оставалось действовать быстро и точно, не дав возможности забрать это дело федералам – они недвусмысленно дали понять, что если Бюро облажается, то расследование поведут другие структуры, до отвратности недостаточно хорошо знакомые с ритуалистичными основами происходящего, но эффективные с силовой точки зрения. Двадцать два года назад так и случилось – и именно в том, что всё повторялось, крылся ответ на тот вопрос, почему дело всё ещё находилось в её руках. От неё хотели полной разгадки происходящего, и потому ресурсы, предоставленные дознавательнице, оказались практически неограниченными. Могло показаться, что миллион флоренов и вертолет – это намного лучше, чем доктор Арфел, но это был тот случай, когда деньги не решали ничего.
- Мы покинем тюрьму через служебный выход, - тоном, не подразумевающим возражения, распорядилась она, - проследите, чтобы там не было репортеров. У вас может быть утечка информации. Сопроводите нас, господа.
Пока они шли по прохладным коридорам – воздух в них был несколько спёртым, но всё равно казался свежее того, что остался за спиной – Шеала воплотила в жизнь угрозу.
Были условия и для неё самой, но их она не озвучила.
- Всё, что вам потребуется, я обеспечу, просто скажите вслух. Не нужно отходить от меня дальше, чем на семьдесят футов, также постарайтесь не бросаться на окружающих и не наносить им травмы физического характера, меня это расстроит. Если вы попытаетесь бежать, я буду вынуждена стрелять.
Шеала раздумывала, стоит ли ещё добавить что-нибудь про разбитый нос, но промолчала. Доктор должен был её пугать, но не пугал – настолько, что даже не тянуло злорадно расписывать то, что в случае нарушения правил его ждет разряд в девять тысяч вольт. Все окружающие теперь находились под подозрением, даже шеф – было неприятно это осознавать, но Арфел сейчас оказался едва ли не единственным, кому она могла доверять, так что стоило по крайней мере попытаться наладить контакт.
- Какие-нибудь вопросы, доктор? Наденьте очки, я не хочу, чтобы вас разорвали голыми руками, просто увидев на улице.
Сопровождающие, синхронно сложив руки впереди, остались стоять на пороге тюрьмы, молчаливо подтвердив тот факт, что в эту самую минуту она берет на себя ответственность за происходящее. Если что-то пойдет не так – старший дознаватель де Танкарвилль лишится не только должности и звания, но ещё и свободы. Это было условием, которое ей выставила сенатор, и Шеала, положа руку на сердце, не могла её упрекнуть в чрезмерной суровости. Но сама для себя другого выхода не находила.
- Вы давно не видели Великого Солнца, верно, док? Свое слово я сдержала, - произнесла Шеала, на ходу стягивая с себя куртку, - теперь ваша очередь. Психиатр утверждает, что вас нужно вовремя кормить, иначе вы наброситесь и обглодаете мне лицо. Что вам требуется для работы, и куда нужно отправиться в первую очередь? Садитесь на пассажирское и не забудьте пристегнуться.
[icon]https://i.imgur.com/y8blvSA.jpg[/icon][info]Возраст: 31
Деятельность: старший дознаватель Бюро Особых Расследований; не подающий вида параноик, скрытый садист и мудила.
Спит со стволом.[/info]

- Это не моя идея, - ответила Шеала, раздосадованная количеством представителей прессы.
Трое полицейских, вроде как обеспечивающих кордон, даже не пытались сделать вид, будто относятся к этой задаче с энтузиазмом, так что дверью она едва не прищемила руку одного из настырных репортеров. Жаль, конечно, но от таких людей всегда можно было ожидать исков и последующего юридического преследования – она была уверена, что даже сегодняшнее поведение, достаточно, к слову, мягкое, обеспечит ей несколько позорящих честь Бюро заголовков.
Чародейка пару секунд думала о том, стоит ли пристегивать Арфела наручниками к чему-нибудь. Высочайший уровень безопасности без оглядки на любые неудобства заключенного - так было сказано в предписаниях, выданных ей. «От тебя не сбежит только тот мужик, которого ты прикуешь к батарее» - как-то раз сказала мачеха с самым невинным видом, и эта её фраза всплыла так некстати, что заставила Шеалу нахмуриться.
Предписания предписаниями, но доктор не похож на самоубийцу, так что стоит переждать с ущемлением достоинства. Добровольное сотрудничество. Он должен хотеть сотрудничать, а это значит никаких унижений, во всяком случае пока.
- В полицейском департаменте достаточно тех, кто ненавидит вас, и считает, что такое чудовище не заслужило права ходить среди нормальных людей. Так что неудивительно, что кто-то слил информацию.
Если это, конечно, не был кто-нибудь из своих, но об этом Шеала промолчала.

Закат над метиннским побережьем был тихим и молчаливым, что её полностью устраивало. Государственный преступник не пытался выпрыгнуть на полном ходу, и вообще проявлял удивительное благоразумие, отчаянно контрастирующее со всеми зверствами, которые ему приписывали. В том, что обвинения большей частью были правдивыми, дознавательница не сомневалась - как и в том, что спокойствие наверняка было напускным; возможно, он и испытывал смутную благодарность за возможность ещё раз увидеть чистое небо над головой, но это было чем-то вроде тонкого слоя шоколада на какой-нибудь несъедобной гадости.
Немного подумав о том, что с ней могло бы случиться, вздумай она согласиться на условия, выдвинутые им чуть раньше, во время последнего разговора в допросной, Шеала досадливо поморщилась – чувства, появившиеся при этом, сложно было назвать нормальными, это могло помешать делу.
- Что вы имеете в виду? – покосившись на своего «консультанта» - в документах числился именно этот термин – дознавательница снова перевела взгляд на дорогу, - эксперты пытались установить связь между детьми, но не пришли ни к какому выводу. Насколько я помню, некоторые из них родились в один и тот же месяц – причем тут календарь? Имеются в виду какие-то лунные фазы? Шаманство?
Съехав на обочину и остановившись, Шеала наконец смогла позволить себе смотреть на собеседника в упор.
- Осталось каких-то двадцать миль, – она незаметно поежилась, - я могу вас пустить за руль при условии, что буду держать наготове боевое заклинание и пистолет. Во избежание недоразумений. Вы курите, доктор? Лучше покурите. Отлично снимает напряжение. Там, в бардачке.
К ночи похолодало – прохладный резкий ветер пах прелыми листьями и гнилыми водорослями. Опустив стекло, Шеала какое-то время, отвернувшись, незряче смотрела в покачивающую ветвями кустарника темноту, пропитанную тяжелыми кипарисовыми испарениями и йодом.
По определенным причинам она не любила местные леса.
- Почему вы решили, что все дети… всех он воровал? – медленно спросила она, - от чего вам нужно отвлечься? Прошу, если вы ещё не передумали. Помните об условиях.
[icon]https://i.imgur.com/y8blvSA.jpg[/icon][info]Возраст: 31
Деятельность: старший дознаватель Бюро Особых Расследований; не подающий вида параноик, скрытый садист и мудила.
Спит со стволом.[/info]

- И ужин, - мрачно встряла Шеала, - у вас есть горячая вода?
В темноте отправляться на поиски зацепок было бесполезно и неразумно, так что ночь предстояло провести в городе, и этот мотель, гордо называвшийся отелем, но совершенно определенно им не являющийся, по счету был уже шестым. Она могла бы поразмахивать жетоном, федеральными документами, на худой конец – пистолетом, но по опыту коллег знала, что если владельцы крупных сетей не желают принимать Бюро в своих стенах, их сможет переубедить только решение суда или прокурора, а его, само собой, сегодня не дождаться. Поэтому оставалось только разыскивать другие варианты: сначала неплохие, потом – те, телефоны которых мелькали не на больших и красивых рекламных плакатах, а на наклеенных на столбы вывесках, потом пришлось отправиться к морю и просто расспрашивать. Эта часть оказалась почему-то особенно тяжелой, поэтому дознавательница уже точно не знала, кто из них двоих начнет первым бросаться на людей.
- Номер на двоих, лучше, если будут две комнаты и две кровати. У вас вообще такое бывает? Кухня ещё открыта? Питьевая вода есть? А интернет?
- Да, - наконец ответил краснолюд, выдержав долгую паузу.
- Что – да?
- Я знаю, зачем вы, белые, сюда приезжаете. Идите за мной. Винни!
Шеала наконец поняла, что у краснолюда был островной акцент. Вырвался из Скеллиге? Тогда ясно, как у него хватило характера добиться чего-то здесь – выходцам с островов свободы редко удавалось покинуть родину, но если уж покидали, они цеплялись за свою новую жизнь так, что и клещами не оторвать.
С шумом появился ещё один краснолюд, замотанный в цветастые тряпки – в этом народе всегда было сложно отличить женщин от мужчин, но голос оказался чуть выше. Акцент ощущался сильнее, вдобавок он – она - проглатывала половину звуков, так что значительной части реплик вовсе было не разобрать.
- Лучшие виды… ать время с удовольствием… ляция… южная… хня.
Оба краснолюда не высказывали ни страха, ни удивления, ни опаски – перед дверью номера, побитой временем, но когда-то вполне добротной, Шеала вдруг поняла, что краснолюдка – умственно отсталая, а вот краснолюд, кажется, вовсе был под веществами. Это одновременно упрощало ситуацию и объясняло, почему их вообще приняли без лишних вопросов, кажется, даже толком не прочитав имена.
Вода в поданном стакане была неприятно теплой и пахла железом водопроводной трубы, поэтому пришлось попросить джин. Не то чтобы это было хорошей идеей – но все её идеи последнее время были не слишком хорошими.
- Может, ром? Настоящий, островной, - простодушно предложила краснолюдка, - напиток страсти.
- Нет.

Могло быть хуже – скажем, ночевать в лесу в хижине, в которой Господин Медведь держал детей, и  смягчал обстановку разве что гул океана, вплотную подбирающийся под окна. Кондиционер работал так, что казалось, будто вот-вот погибнет в страшных мучениях.
Беспроводной сети, само собой, не было, так что лэптоп, оттягивающий плечо, оказался бесполезен, но кое-что сильно не давало ей покоя. В такое время мог не спать только один из её коллег – слушая гудки в трубке, дознавательница надеялась, что не ошиблась, и он не пристукнет её и в этот раз.
- Родри, - Шеала сдержала зевок и оглянулась в сторону своего консультанта. Пока всё выглядело спокойно, - сделай для меня услугу. Поищи в сети список погибших детей в том деле в 1984, про Господина Медведя. Да, архивы пропали, но об этом много писали в газетах, так что где-то должно было остаться. С датами рождения. Нет, очень смешно, мою можно не прикладывать. Распечатаешь, ладно? Я скину координаты для телепортации через смс. Спасибо, Умник.
Нажав на кнопку отбоя, она внимательно посмотрела на доктора. Руководствуясь здравым смыслом, ей полагалось едва ли не ежечасно напоминать о том, какую угрозу несут любые попытки нарушить правила или сбежать, но это предприятие оказалось невероятно утомительным уже после второго раза. Да и с условием «ни на минуту не выпускать заключенного из поля зрения» вышло не очень, потому что вдвоем плескаться под ржавыми струями воды, нагретой, судя по всему, естественным путем, было невозможно исключительно физически, даже если кому-то придет в голову эта идея.
Поэтому Шеала просто сказала:
- Сейчас уже должны принести ужин, приступайте. Если еда окажется плохой, подождите меня, расчленим повара вместе.
Невольно переведя взгляд на его руки – наверное, примерно так же, педантично закатав рукава рубашки, он разделывал своих пациентов – дознавательница осознала, что кое о чём забыла. Не слишком удобный момент, она даже не может поделиться ничем со своего плеча.
Странно, что он ещё ничего не потребовал.
Странно, что он вообще оказался удивительно нетребовательным. Вдобавок до этого момента в её адрес ещё не прозвучало ни единой угрозы – обещание обглодать лицо, произнесенное ее собственными словами, Шеала восприняла только в качестве легкого вежливого флирта.
- Пока не кладите ничего на вот тот столик у окна, ладно? Док, если вам что-то нужно, пожалуйста, напишите список. Я понимаю, нам обоим неловко, но с этим придется как-то жить, возможно, долго и несчастливо. Бумага в кармане сумки лэптопа. И начеркайте календарь. Если не хватит бумаги - рисуйте на стене, ей от того хуже уже не станет.
[icon]https://i.imgur.com/y8blvSA.jpg[/icon][info]Возраст: 31
Деятельность: старший дознаватель Бюро Особых Расследований; не подающий вида параноик, скрытый садист и мудила.
Спит со стволом.[/info]

- Их сняли с производства, - Шеала отвернулась к стене, размашистым жестом освободив себе место для работы, - коллега советует мне перейти на те, которые с запахом свежей крови. Говорят, сейчас в моде. Подумываю дождаться аромата детских слёз.
Полное безразличие как к духовному состоянию владельцев мотеля, так и к их собственности обуславливалось вполне простыми причинами. Дознавательница вышла из душевой аккурат к концу перестановки, подтягивая портупею с оружием – слева табельное с двимеритом, справа кольт – и замерла, терзаемая внезапно возникшими подозрениями.
Не то чтобы быть звездой любительского фильма это плохо, но ключевой вопрос, как и всегда в таких случаях, в добровольности.
Подозрения подтвердились, и результатом этого стала длинная подпалина в углу с фальшивой панелью, под которой кроме камеры оказалась плантация плесени, и сожженное исключительно из чувства брезгливости полотенце; как всегда случалось после общения с огнём, она быстро уняла гнев, и на момент прибытия на отельную кухню пребывала в самом сумрачном настроении, которое ничуть не улучшал факт того, что джин ей принесли просроченный, вероятно, надеясь, что на такие вещи никто не обращает внимания.
Нет, серьезно, это всё никуда не годилось – и поэтому Шеала даже не подумала о том, чтобы кого-то останавливать.
Принесенная еда казалась намного хуже того, к чему она привыкла, и чуть лучше того, что обычно притаскивал в Бюро де Витте, если им приходилось засиживаться допоздна. На Марена она не обижалась, не без оснований полагая его спонсором собственной тонкой талии наравне с федеральными инструкторами по физической подготовке; а вот этим краснолюдам оправдание придумать было сложнее, даже если бы было желание.
Если грязный бизнес до сих пор не загнулся, то его кто-то здесь покрывает, и это серьезно злило. Даже если она потратит время и бесценный в сегодняшних условиях ресурс на то, чтобы разобраться с этим вертепом, стоит уехать – и всё вернется на круги своя. Все об этом знали – и наверняка через час или два он придет договариваться, комкая в ладонях мокрые флорены, зная, что останется безнаказанным.
- Что-то не сходится, - Шеала не скупилась в масштабах, и календарь теперь охватывал едва ли не половину стены. Выделив цветными маркерами даты рождений жертв и границы эльфских сезонов, она сделала шаг назад, оценивающе присматриваясь.
Процесс немного затянулся из-за того, что дознавательница постоянно отвлекалась, сама перед собой оправдывая это необходимостью присматривать за консультантом, но дело, конечно, было в другом.
Она на самом деле не отказалась бы взглянуть на вариант без фартука – из любопытства, ведомая желанием выяснить, как далеко распространялись печати, тонким змеистым узором покрывавшие руки и торс. В деле про это было немного, фотографии не отражали даже того, что дознавательница наблюдала сейчас, а сакральный смысл татуировок никем не изучался так же пристально, как причины психопатии доктора. Она просмотрела множественные труды, посвященные этому вопросу, в поисках того, как с ним лучше взаимодействовать – но не вынесла ровным счетом ничего полезного, кроме того, что на этом все, кому не лень, пытались делать деньги и карьеру.
Про кулинарные пристрастия в книгах было намного больше, но, наблюдая за профессионально скупыми движениями ножа, Шеала не думала о жертвах – только о том, что, возможно, у нее сегодня есть все шансы не отравиться какой-то гадостью. Сама она готовить почти не умела, умудряясь иногда испортить даже тосты – кажется, когда раздавали этот талант, чародейка стояла в очереди за нездоровыми маниями и корзинкой проблем.
Вообще, следовало уже признать, личность доктора, чем дальше тем больше, казалась ей очень любопытной и даже в чем-то притягательной – реальность разительно отличалась от картин, описанных в книгах, хотя он не скрывал собственной ненормальности и не пытался выглядеть хорошим. Пожалуй, это подкупало; вдобавок Арфел разительно отличался от всех преступников, с которыми она работала до того. Он был… социализированным? Что с таким диагнозом казалось совершенно невозможным. И вел себя очень вежливо и даже предупредительно.
- У эльфов восемь сезонов. Если добавить четыре аграрных даты, – она выделила их, поставив на каждой жирную чёрную точку маркером, - получается двенадцать, а не шестнадцать, к тому же, дни рождения жертв иногда выпадают на один и тот же месяц. Эльфы ориентировались на солнце, впоследствии мы постепенно переходили на лунные циклы, потому что это оказалось более удобным. Но даже если учитывать новолуния и сместить начала месяцев согласно им, получается какая-то неразбериха, и снова не складывается с днями рождения. Взглянете?
Шеала вздрогнула. Кажется, разозлённый краснолюд нашёл, на ком сорвать досаду – за стеной что-то грохнуло, покатилось, и раздался визг, похоже, собачий. Со звукоизоляцией, вопреки уверениям краснолюдки, тут все-таки было погано, а это значило, что их ожидает весёлая ночь, если хоть какой-то из соседних номеров занят.
- Мне чем дальше, тем меньше нравится это место, - заметила она.
[icon]https://i.imgur.com/y8blvSA.jpg[/icon][info]Возраст: 31
Деятельность: старший дознаватель Бюро Особых Расследований; не подающий вида параноик, скрытый садист и мудила.
Спит со стволом.[/info]

Шеала глубоко вздохнула, быстро унимая дрожь. Почему ему не запретили эту возможность? За ту секунду, которую она потратила на то, чтобы вспомнить, что было в деле относительно его способностей, по спине вдоль позвоночника прокатились холодная волна - вспенилась и осела где-то в прибережной тьме.
Нет. Ничего кроме базового навыка телепатии. Они имели право – Арфел так все равно не сможет причинить вреда; во всяком случае, не больше, чем при помощи обычной речи.
Стоило признать – мысленное общение проходило… удобно. Иногда случалось так, что чародеи мыслили разными категориями, и в таких случаях телепатический диалог был едва ли не сложнее разговора. Но сейчас Шеала всё понимала намного лучше, чем если бы доктор стал объяснять ещё раз, с маркером в руке – и ощущение его мыслей в голове казалось почти естественным положением вещей.
Картинка, представшая перед её внутренним взглядом, почти повторяла ту, что черной паутиной растянулась на кухонной стене. Только имена были другими – включая её собственное. Чародейка моргнула, сравнивая и запоминая, отложила этот календарь в сознании – как-нибудь позже зафиксирует это на бумаге, если в ближайший год у неё будет время и по какой-то причине это будет происходить не в тюрьме.
У доктора была отличная память.
Почему вас вообще интересовало это дело? Спустя… семнадцать? восемнадцать лет?
Что вы имеете в виду, говоря о том, что я что-то знаю? Что-то понимаю?
- Поверить не могу, что это происходит на самом деле, - вместо этого сказала Шеала, легко кивнув в качестве благодарности, - но это здорово, Кадваль. Спасибо. Взаимно.
Чопорные имперцы из приличных семей практиковали молитву перед едой, но сейчас обстановка не располагала ни к чему приличному. В оконную щель, влетел ветер, неся с собой одновременно запах моря и леса, до ужаса знакомый и привычный – дознавательница скупым жестом извернула левую руку, зажигая в ладони несколько огоньков. Тусклые и теплые, они плавно поднялись под потолок, будто бы подчиняясь потоку теплого воздуха, и застряли у покрытой жирной грязью вентиляционной решетки, разбрасывая вокруг себя несмело дрожащую паутину тонких лучей.
Шеала любила ночь, но не любила темноту.

Так что ужин проходил в почти романтической обстановке – если забыть про камеры, грязь, наркотики, отсыревшие полотенца и душок испорченных продуктов, подтачивающий дверцу холодильника изнутри. Но это было вправду намного лучше бургеров, и настраивало на добродушный лад даже несмотря на скотские декорации.
- Я схожу, улажу дела с вашим списком. Если договориться сейчас, всё необходимое будет уже к утру. Вы сделаете мне очень приятно, если по-прежнему не будете травмировать никого физически, во всем остальном не ограничивайте себя, если вам захочется. Пусть вам тоже будет приятно, - Шеала улыбнулась, поднявшись.
В голове роилось сразу множество мыслей – она знала, что к утру самые важные улягутся, оставалось попросту пережить эту ночь, каким-то чудом не сойдя с ума от духоты, шума кондиционера и осознания того, что в четырех шагах рядом с тобой спит один из самых опасных преступников провинции, а может, даже половины империи. А может, не спит; картина крадущегося в темноте Арфела, обнажившего невыразительные квартеронские клыки и намеревающегося обглодать ей лицо, одновременно выглядела и внушающей страх, и забавной – слишком часто они об этом сегодня шутили. С точки зрения доктора реализовывать это, во всяком случае сегодня, наверняка будет дурным тоном – впрочем, привычке спать с пистолетом под подушкой она не собиралась изменять и этой ночью, нивелируя если не все риски, то хотя бы какую-то часть.
Ну или просто успокаивая себя.
Кухонная дверь за спиной хлопнула, щелкнул замок – Шеала оглянулась проверить, откуда взялся сквозняк – но не успела, потому что на затылок ей опустилось что-то тяжелое, а вслед за ним опустилась ненавистная ей темнота.
[icon]https://i.imgur.com/y8blvSA.jpg[/icon][info]Возраст: 31
Деятельность: старший дознаватель Бюро Особых Расследований; не подающий вида параноик, скрытый садист и мудила.
Спит со стволом.[/info]

Возвращение в себя оказалось болезненным. Цветные пятна перед глазами не собирались превращаться в одну-единственную очень яркую лампу под потолком, а все звуки больно и глухо  били по уху, словно сквозь толщу воды. Шеала тряхнула головой, рефлекторно попыталась убрать ещё влажные, спутавшиеся и перепачканные в грязи волосы с лица, но рывок оказался бесплодным - руки были крепко связаны между собой в кистях, а на уровне локтя притянуты к спинке стула, судя по звуку, плотным скотчем. Скула саднила – постепенно вспоминая все, что предшествовало удару, дознавательница пришла к выводу, что её волокли довольно неаккуратно.
Стоило немалых усилий успокоить взметнувшуюся панику, вынуждающую пытаться освободиться – словом, начать вести себя как агент, а не как жертва киднеппинга.
Вторжение в сознание казалось болезненным, но благословенным - Шеала опустила голову в медленном, неочевидном кивке. Мысли всё ещё путались: что же вышло, как так получилось, где они прокололись, что вообще произошло?
Как их обоих сумели застичь врасплох?
То, что она пришла в себя, явно краснолюда отвлекло.
Их скоро хватятся – за передвижениями Арфела пристально следили спецслужбы, политики, пресса, её начальство и вообще все, кому не лень – но в каком состоянии они будут уже к утру, когда хоть у кого-то начнут возникать вопросы? Шеала прекрасно знала, во что можно превратить человека за несколько часов, и то, что краснолюд не обладал магическими талантами, как обычные её подозреваемые, ничуть не улучшало ситуацию – невелика разница, режут тебя ритуальным кинжалом или простым кухонным ножом. Какой-то такой, покрытый подозрительными ржавыми пятнами, с потемневшей рукояткой и широким угрожающим лезвием, краснолюд держал в руке и сейчас, и это было практически всем его облачением. Казался нервным, будто уже подступала фаза абсистенции - несколько раз проверил, работают ли камеры, буквально нарезав круг по сараю, потом остановился, повернув на неё голову против света. Пальцы свободной руки подрагивали.
В голове ещё было мутно, мысли плавали; она не может колдовать, но они оба владеют телепатией и могут разговаривать беззвучно, это дает фору. А ещё… ещё, если поднапрячься, можно постараться влезть в голову самому краснолюду. Но с наркоманами никогда не было просто – их мотивация являлась запутанной, а логика – нелинейной, мысли подчинялись необъяснимым законам, если те вообще были, и любой телепат рисковал получить приступ, попытавшись в них нырнуть. Если чародейка оказалась права насчет абсистентных проявлений – то через час-другой его сознание прояснится, но самочувствие станет на порядок хуже: вместе с ломящей болью суставов появится агрессия, и что-то такое о досаде от невозможности снова окунуться в наркотическое блаженство.
Что он снимает на камеры?
Что же такое, с ножами, заслуживает того, чтобы быть запечатленным на пленке?
Почему это его возбуждает?
Я видела такое, - лихорадочно соображала дознавательница, - если речь идет о паре, мужчине и женщине, то сначала он пытает женщину на глазах ее мужа. Ему доставляет удовольствие, что он смотрит, но не может ничего сделать. Потом убивает и его. Ролевая сцена, понимаете? Что-то из личного опыта.
Когда-то в этих местах происходило что-то отдаленно похожее – сознание, мутное и двоящееся, вредничало, никак не желая выдавать информацию, могущую помочь. Шеала болезненно поморщилась, и тут же поняла, что это было ошибкой – краснолюд оживился и подошел вплотную. Чужая боль облегчала его собственную – лицо расцвело в гримасе предвкушения удовольствия, он потерся об её бедро – что за гадость – и тут же болезненно дернул за волосы, склонив голову к лезвию, по которому пробежали рыжие блики.
- Можешь начинать, - как-то суетливо и неразборчиво произнес он, - ну, просить, чтобы я отпустил.
- Да пошел ты, - пробормотала Шеала, чем заслужила ещё один рывок, настолько болезненный, что из-за него невольно выступили слезы. Почти уткнулась носом в лезвие – от рук краснолюда пахнуло псиной и тухлой рыбой.
Ничего. Ничего, она потерпит – ещё немного, пока не прояснится в мозгах, а потом влезет извращенцу в голову, освободит руки и выжжет ему глазницы насквозь. Главное, чтобы он ничего не понял, чтобы они с Арфелом не вызвали подозрений, не раскрыли себя раньше времени, чтобы вели себя естественно.
И уж тогда стоит посмотреть, кто от чего получит удовольствие.[icon]https://i.imgur.com/y8blvSA.jpg[/icon][info]Возраст: 31
Деятельность: старший дознаватель Бюро Особых Расследований; не подающий вида параноик, скрытый садист и мудила.
Спит со стволом.[/info]

Вслед за краснолюдкой в сарай ворвалась собака, прыгнула и принялась облаивать медленно кружащегося вокруг своей оси висельника. По сараю начал разливаться неприятный запах.
- Развяжи меня! – потребовала дознавательница, но бледная и дрожащая краснолюдка словно её не слышала, неотрывно глядя на Вигги. Глаза у нее были расширены, а рот – приоткрыт от ужаса. Она воспринимала его как единственного защитника, вдруг поняла Шеала, прощала ему всё, и была преданной только потому, что он защищал её. Любил.
Возможно, помогала. В одиночку всё это провернуть очень сложно.
Возможно, тоже получала удовлетворение.
- Развяжи. Меня, - повторила Шеала.
Щедро хлынула из носа кровь – кое-как неловко вытерев её предплечьем, дознавательница выдрала из чужих закаменевших от принуждения пальцев злополучный нож, не обращая внимания на боль в затекших лодыжках, сделала несколько неловких шагов, стараясь не смотреть на повешенного и торопливо растирая руки.

В какой-то момент ей казалось, что всё, Кадваль ничего не добьется, и никто ничего не успеет изменить – но отделалась всего лишь разорванной на плече майкой и ещё одним синяком: это когда Вигги стало казаться, что на её месте он видит ту, которую винил во всем произошедшем. Осторожно, стараясь не испортить дела даже лишним вздохом или движением, подобно неопытному ассистенту, впервые помогающему хирургу на сложной операции, подправляла настрой безумного убийцы, и истина в том числе состояла в том, что будь у этой дороги на один или два поворота больше – она бы не выдержала, не справилась. Уже не смогла бы помочь.

Чародейка никогда такого не видела раньше – и теперь без страха и без ужаса осознавала, что вот оно, то самое, толкнувшее жертвы недоказанных убийств на то, чтобы покончить с собой, и некоторые пробелы в деле доктора теперь могут быть заполнены - если у неё возникнет желание. Поразительная эффективность – за всего лишь один сеанс; но внутри Шеалы не было ничего, кроме облегчения. Поэтому она торопливо разрезала веревки, и, щедро перепачкав доктора всё ещё идущей из носа кровью, позволила себе фамильярность – порывисто и коротко обняла.
Подбирать сейчас слова было намного сложнее, потому что на язык не просилось ничего, кроме ругани.
Потом Шеала отправилась искать свое оружие – к счастью, краснолюд не особо заботился о том, чтобы его запрятать, видимо, отложив это на потом, и оба пистолета нашлись тут же, в углу рядом с мотком веревки и кучей тряпок. В одной из них дознавательница с трудом опознала женское белье, старое и грязное.
Внезапная догадка поразила её. Всё сошлось.
- Я вспомнила, - сказала она, резко отворачиваясь, - что мне показалось знакомым. В прошлом году на Кармель-роуд случилась авария, грузовик ночью врезался в легковушку, два трупа, мужчина и женщина. Но в городской службе как раз сменился коронер… он заметил, что нет ожогов от ремней безопасности и следов от подушек, и поэтому вскрытие проводили очень внимательно. Нашли несколько несоответствий - смерть наступила от удара тупым предметом, на женщине были следы пыток и насилия. И на ней не было нижнего белья. Мне так объясняли, вроде как это им воспринималось как финальный акт абсолютного насилия, вторжение огромного механизма в голую плоть. И тогда так никого и не нашли, он был очень осторожным и подстраивал всё хорошо – может, были и другие. Просто никто не заметил. Вигги ещё и снимал всё это на видео…
Она поежилась, зябко обхватив себя ладонями за плечи.
- Согласно протоколам я обязана доложить об этом начальству и передать все вещественные доказательства в полицию, - зачем-то сказала Шеала, - но к черту, это нас задержит. Знаете, почему мне так важно распутать это дело? Потому что из таких вот детей, которых обижают, вырастают такие вот взрослые. Как он. Как вы и… как я. Мы должны как-то это всё скрыть. И как минимум уничтожить записи. Дьвольщина… вы не помните, там где-то был кофе? Я сейчас умру. Можете идти? Опирайтесь на меня. Вы спасли нам жизнь. Я у вас в долгу.
[icon]https://i.imgur.com/y8blvSA.jpg[/icon][info]Возраст: 31
Деятельность: старший дознаватель Бюро Особых Расследований; не подающий вида параноик, скрытый садист и мудила.
Спит со стволом.[/info]

- Агент Танкарвилль, - бросив взгляд за окно, Шеала рывком села на кровати и поморщилась: половины таблетки было достаточно как для того, чтобы спать необычайно крепко, а ведь предстояла чёртова уйма дел, стоило начать пораньше.
Действие обезболивающих, к несчастью, уже прекратилось, поэтому звонкий женский голос в динамике сотового вызвал кратковременный приступ головной боли.
И солнечный свет - тоже.
- Что вы имеете в виду? – рассеянно спросила Шеала, дослушав. Торопливо поднявшись и зажав телефон между плечом и ухом, она уже собирала вещи: листы бумаги, маркеры, сумка с лэптопом, не забыть бы стереть календарь со стены.
Услышав ответ, Шеала едва удержалась от того, чтобы фыркнуть, бросив косой взгляд на Арфела, после такой ночи, конечно, выглядевшего помятым, настоящая жертва пыток. В эту самую минуту в её руки как раз попал его список, про который со всеми этими событиями она совершенно забыла, и дознавательница почувствовала внезапный укол совести из-за того, что не сдержала свое обещание.
- Если уж зашла речь о бесчеловечной эксплуатации, то не могли бы вы мне немного помочь? – спросила она, - у вас есть телепочта? В доме, офисе, неважно, откуда вы там звоните. У меня есть список того, что существенно облегчит доктору Арфелу жизнь, и… О, господин ван Ретшильд, - Шеала сделала вид, будто оживилась, - здравствуйте. Знаете, если вы хотите позаботиться о Кадвале, думаю, вам не составит особого труда разыскать всё, ему необходимое, в течение… скажем, двух часов. Лучше быстрее, конечно. Свяжитесь со мной, когда закончите, я сообщу координаты для пересылки. Нет, это не шантаж, это необходимость. Поймите, вся провинция сейчас нуждается в его бесценном опыте, и сотрудничество, разумеется, будет… оценено и не забыто. Понимаете, о чем речь? И было бы здорово, если у него будет запасная рубашка и все, необходимое для комфортной жизни. Я тоже в этом заинтересована. Никакого унижения личного достоинства, никаких пыток без согласия.
На том конце повисло очередное молчание, такое длительное, что Шеала даже проверила, не оборвалась ли связь. Зараза Вигги, выбрасывая её телефон вместе с пистолетами в кучу хлама, поцарапал стекло на дисплее – как досадно, он был совсем новым.
Потом наконец она услышала лаконичный ответ.
- На вашу дипломатическую почту? – уточнила Шеала.
Она пожала плечами, положила телефон на стол – Ретшильд отключился.
- Это был ваш отец. Они нервничают по поводу вашего состояния, считают, что я вас здесь терзаю, - пояснила дознавательница, снова поворачиваясь к своему консультанту, - нарушение прав заключенных, моральное давление и насилие.
Сложно было вести себя так, будто ничего не случилось – поэтому её взгляд затянулся.
Ночью, когда он поймал её врасплох, она была обязана смертельно испугаться, но почему-то сразу поняла, что доктор не собирается причинять вреда. Кажется, она начинала понимать его мышление – что-то о том, что глодать сырую щеку – дурной тон, а язык следует готовить, а не выгрызать из места произрастания. И, может, еще какие-то вещи. Это всё могло классифицироваться как сексуальное домогательство – она была обязана испытывать страх и отвращение, но…
Это было одно из самых сильных потрясений за этот вечер.
И, пожалуй, самым странным эротическим переживанием за всю её жизнь.
- Я хотела занять этим ассистента отца, - сказала Шеала, моргнув и отведя глаза, - но так, наверное, будет даже лучше. Никакой путаницы с размерами и всё такое. Простите, обычно я сплю более чутко. Может, попросить ещё и ноотропы? Вам здорово досталось.
Щелкнув список на камеру, она застучала по клавиатуре, отправила письмо. Не поднимая глаз, спросила:
- Простите, Кадваль, но я обязана спросить. Вопрос очень неловкий. Как вы обычно заметаете следы? Я разыщу серверную, или где он хранил записи, и уничтожу, но всё остальное… знаете, я вчера почувствовала, что у вас большой опыт.
[icon]https://i.imgur.com/y8blvSA.jpg[/icon][info]Возраст: 31
Деятельность: старший дознаватель Бюро Особых Расследований; не подающий вида параноик, скрытый садист и мудила.
Спит со стволом.[/info]

Удивленно подняв глаза, Шеала тоже ответила не сразу:
- Ничего. Я привыкла, и тоже могу им быть.
Пока Арфел восставал, разбирал вещи и занимался завтраком, она успела сунуть нос в практически все помещения первого этажа – насколько позволял радиус действия надзорной системы – и в добрую половину второго. Как оказалось, в отеле они были единственными постояльцами: машины на стоянке принадлежали дешевым аниматорам, инструкторам по серфингу и прочим личностям, выбравшим своей областью деятельности развлечение туристов на пляже – Вигги брал с них за это довольно скромную плату. Выдранные с корнем жесткие диски постоянно работающего и оттого заросшего грязью компьютера, запрятанного за фальшпанелью в комнатушке, выполнявшей роль кабинета управляющего и бухгалтерии одновременно, дознавательница сложила стопкой на столике рядом с ноутбуком. Интернет-кабель, удачно проходящий прямо по потолку мимо номера, она тоже вырвала не слишком нежно, и остаток утра приобщалась к той информации, которую заботливые коллеги, подключенные к работе над той частью дела, которая не касалась внутренних проверок, успели прислать ей на электронную почту. Помимо информации о том, что канал неизвестного подражателя уже заблокировали, в письмах нашлось не меньше тридцати ссылок на видео разнообразной степени подозрительности – просматривая их, Шеала не нашла ни одного, действительно похожего на шоу Господина Медведя, однако как минимум три были достаточно убедительной имитацией, а почти все остальные – просто крайне паршивым зрелищем. На популярном видеохостинге, где каждый любитель мог создать свой канал – почти так же, как двадцать лет назад любой желающий мог запускать телетрансляцию тут, в Тор Кармель – ежедневно размещалось огромное количество разнообразного хлама и бессмыслицы: одинокие и несчастные девушки, дающие бездарные советы о том, как краситься и быть привлекательной для мальчиков, несостоявшиеся мужчины среднего возраста, с плохой дикцией рассказывающие о том, как правильно удить рыбу; но хуже всего были родители, выкладывающие не только первые шаги своих детей, но еще и непрофессиональные, а порой так и откровенно вредящие советы по воспитанию. Одно из таких видео, с виду невинных, Шеала смотрела почему-то с особым отвращением: «а сейчас, детки, мы будем разрезать этих кукол настоящими ножницами!» - с широкой улыбкой говорила опрятная, благополучная с виду, практически идеальная представительница современного общества.
Чародейка захлопнула ноутбук и только тогда заметила, что доктор вернулся не с пустыми руками.
- Вы такая прелесть, - задумчиво произнесла она, потянувшись за кофе, - это прогресс. Уже упускаете фамильную приставку, ещё немного, и мы перейдем на «ты».
Какое-то время невидяще наблюдая за псом, она размышляла – о том, в какой момент рискованное сотрудничество с опасным преступником начало включать в себя опцию приобретения личного повара за совсем небольшую плату, какого чёрта она снова воспринимает всё происходящее как само собой разумеющееся, и, главное, почему не находит в себе душевных сил делать всё по протоколу. С последним всё было более-менее ясно – во всяком случае, можно было придумать убедительные оправдания - первое щекотало нервы, но как-то приятно, а второе так и вовсе было привычным, поэтому вопросы так и остались риторическими.
А завтрак, помимо обладания адреналиновым привкусом, хорошо пах и был намного вкуснее, чем можно было бы представить, хоть раз видев эти условия и эту кухню. Как, впрочем, и всё, что когда-либо, по свидетельствам очевидцев, готовил доктор, в свое время устраивавший великолепные обеды.
- Знаете, мой отец очень любит традиции. Все эти семейные ужины, томительные завтраки, проходящие в напряженном молчании, потому что никто не знает, о чем говорить. А его вторая жена совершенно не умеет готовить, но традиция предполагает, чтобы всё было сделано её руками, а не заказано в ближайшем ресторане, поэтому у меня в тарелке бывала яичница, приготовленная в микроволновке, овсяные хлопья, приготовленные в микроволновке, и котлеты, приготовленные в микроволновке. Не поверите, иногда это даже был картофель, сваренный в микроволновке. После такого меня не удивляет даже та растворимая дрянь, которую едят мои коллеги за рулем.
Помолчав с несколько секунд, дознавательница почти без перехода продолжила, отвечая на заданный вопрос:
- Вы когда-то упомянули, что расследование ни к чему не придет, если мы не придем туда, где это все началось. За двадцать два года, конечно, все вещественные доказательства и улики исчезли… но может быть, там будет хотя бы что-то, что натолкнет на мысли, что за ритуалы он проводит и зачем ориентируется на этот календарь. Любая зацепка. Я почти ничего не помню – хотя иногда мне кажется, что вот-вот вспомню – но возвращение в это место может что-то изменить. Что до отеля…
Она сделала глоток и закрыла глаза.
- Не люблю бывать в местах, где меня хотели изнасиловать или убить. Одного такого на сегодня будет вполне достаточно, так что мы найдем другое место для штаба. Я сейчас поработаю с Винни, как закончите – можете начинать относить вещи в машину, это будет быстро.
[icon]https://i.imgur.com/y8blvSA.jpg[/icon][info]Возраст: 31
Деятельность: старший дознаватель Бюро Особых Расследований; не подающий вида параноик, скрытый садист и мудила.
Спит со стволом.[/info]

- Нет, - искоса, из-под ресниц бросив взгляд на доктора, Шеала снова перевела взгляд на дорогу с её чёртовыми поворотами, - нет, не жалею. При дневном свете это не выглядит достаточно эффектно, чтоб получать удовольствие. Но вышло досадно, я не знала, что там есть газовый баллон.
Великим соблазном было ответить на вопрос немногословным «не понимаю, что вы имеете в виду», но этот момент неожиданно казался скользким. С любым другим собеседником этот вариант был наиболее беспроигрышным – но доктор, очевидно, получал удовольствие от психологического препарирования всех, до кого мог дотянуться, так что пусть будет уверен в том, что нащупал слабые места и проник в самые тёмные уголки её души. Пиромания часто сопровождала те таланты, которыми обладала Шеала, и за этим всегда тщательно следили специалисты – она ни разу не дала повода в себе усомниться, демонстрируя необходимые реакции в необходимых дозах и в меру ошибаясь. А истина лежала намного глубже - и сомнения, приходившие к ней из темноты, были на порядок более ужасны, но, к счастью, она быстро поняла, как обманывать тесты.
Дорога медленно поднималась в гору – остановившись после очередного поворота, дознавательница бросила:
- Схожу за водой, оставайтесь тут.
Спустя две минуты выйдя из мелкой лавчонки – едва ли не последней на этой дороге, отрезающей город от подступающего вплотную леса – она на мгновение все-таки задержалась, безэмоционально наблюдая за пожаром. Снизу раздавался вой сирен пожарных машин, а дым уже основательно подкоптил безупречно-лазурное курортное небо – даже со своего места ощущая отголоски бушующей стихии, несмотря на все свои уверения – все же прилично будоражащие, Шеала глубоко вздохнула и вернулась в машину, небрежно кинув бутылки на задние сидения. Пес, обосновавшийся там, беспокойно поскуливал.
- Он знает что? – спросила она у доктора, - что я занимаюсь этим делом? Ну и отлично, послужу приманкой, вдруг так удастся подцепить хотя бы что-то.
Она продолжала говорить подчеркнуто безразлично, но, на самом деле, спустя все эти годы по-прежнему не могла ответить на многие вопросы, которые ей уже никто не задавал, и которые уже долгое время не спрашивала сама у себя – но возвращение маньяка, пусть и в лице подражателя, вернуло к свету многие вещи, которые было бы хорошо забыть безвозвратно.
Или хотя бы вспомнить.
Эта история была полна совершенно нездоровых людей, необъяснимых поступков и ужасных злодеяний, как уже сотворенных, так и только планирующихся – в этом крылась разгадка того, почему ей потребовался именно доктор Арфел, а не кто-то ещё. Шеала была уверена, что, если вот даже не брать во внимание профессиональные качества, никто обычный не сможет покончить с этим делом - суеверно хранила это знание и рисковала ради него всем, что у нее могло быть. Это казалось чем-то вроде… ну да, искупления вины. Или платой за незаслуженно полученное.
- И какие открытки вы собираетесь посылать? Что-нибудь о незабываемой ночи?
Аккуратные белые дома за окнами наконец уступили место деревьям – дорога юлила, как лесная тропа, им предстояло еще около получаса езды, за который, как предполагается, дознавательница должна была принять непростое решение о том, отдаваться ли в руки психопата, с легкостью могущего приказать ей любую дрянь. Подобные акты должны были проводиться при свидетелях – но, как подозревала чародейка, беда была в том, что подобных актов ни один здравомыслящий свидетель не допустит. Не говоря уж о том, что человеку, судя по симптомам получившему легкое сотрясение мозга, следует лежать в кровати, а не бегать по лесу в поисках подвала, где двадцать лет назад другой психопат удерживал дюжину детей.
То есть, конечно, шестнадцать – Шеала с усилием потерла пальцами переносицу, на мгновение почувствовав головокружение и тошноту.
- Знаете, а ведь я пошла туда сама. В одной из своих передач он назвал адрес, сказал, что можно писать ему письма и отправлять рисунки, а еще прийти в гости и попить чаю с рукой Миной. Я понимала, что это абстракция, но не чувствовала опасности. Дочка важной шишки, мне даже хулиганы слова поперек не говорили, всегда гуляла сама. Думала - что со мной будет? Во время допросов я этого не вспомнила, а потом от меня отстали. Так что вы, наверное, первый, кому я вообще об этом говорю. Иногда мне кажется, что я виновата перед теми... другими детьми, потому что чем-то лучше их. И почти всегда – что я просто дура. Я согласна, док, только если вы пообещаете, что не будете творить дуростей. Сколько времени на это уйдет? Нужно успеть покормить собаку, я не уверена, что он обучен мышковать в лесу.
[icon]https://i.imgur.com/y8blvSA.jpg[/icon][info]Возраст: 31
Деятельность: старший дознаватель Бюро Особых Расследований; не подающий вида параноик, скрытый садист и мудила.
Спит со стволом.[/info]

- Вы правы, - кивнула Шеала, даже не улыбнувшись, - это результат долгой и кропотливой работы. Во всяком случае, не вышло так, что это вы меня выводите из тюрьмы с просьбой помочь понять мотивацию безумного убийцы.

Воздух, сырой и насыщенный густыми хвойными испарениями и запахом перегнивающей лесной подстилки, казался плотным и удушливым, обещая послеполуденную грозу. Выйдя из машины, она, скривившись, скользнула взглядом по инсталляции, сделала свои молчаливые выводы и отправилась рыться в багажнике в поисках ордера, о котором позаботилась заранее. Вообще, если говорить об этом деле, дознавательница почти что на каждом шагу встречалась с неуместным сопротивлением, и оформление каждой из по её мнению необходимых бумаг вызывало вопросы. Истина также заключалась в том, что даже ордер не служил гарантией того, что они получат доступ туда, где всё происходило двадцать лет назад – нет никаких оснований полагать, говорил ей прокурор, что там остались какие-то улики, дом осматривался полицией много раз, пора прекратить ворошить прошлое, это не принесет никаких результатов. Решение удалось продавить исключительно благодаря шефу и – ну да, фамилии. Такое ощущение, что почти никто, кроме неё, не видел никакой схожести и параллелей. Разве что вот доктор Арфел - человек с очень своеобразным взглядом на мир и других людей.
- В этот раз у меня есть пистолет и вы - конечно, всё закончится лучше.
Шеала хмыкнула.
- Даже странно, как они не боятся медведей, имею в виду – настоящих, в этих лесах видели гризли. Да, тут не так далеко, в свое время я прошла весь этот путь пешком, дорогу помню смутно, но здесь она всё равно одна.
Они обогнули свиную голову, вокруг которой кружили мухи; несколько дней стояла жара, потому с головы текло, и зловонный запах казался невыносимым и преследовал добрые сто шагов, пока заросшая колея не совершила поворот, и свидетельство своеобразного вкуса здешних обитателей не скрылось с глаз, заслоненное ветками и листьями.
Пес жался к людям и путался в ногах.
- Обычно при работе с людьми всегда вожу с собой ошейник и поводок, но в этот раз как-то не сложилось. Поставлю на собаку временную метку, пока мы не решим этот вопрос – мне небезразлична ваша социализация, доктор Арфел, но в обмен вы должны мне помочь. В таких общинах не очень-то уважают женщин… не уверена, что меньше, чем каннибалов, но есть шанс, что они не знают вас в лицо. Да и переговоры у вас выходят лучше, согласитесь.
Вопреки очевидной логике, покупка не очень-то пошла Терра Гранда на пользу – всё казалось таким же заброшенным и неухоженным, как и десять лет назад – свалившийся под ноги мелкий валежник и листья не убирали, а ветки, свисающие на дорогу, никто не обрезал. Следы человеческого присутствия, на которые изредка наталкивался взгляд – след топора на упавшем стволе, завалявшийся в куче листвы мусор - казались скорее случайностью; Шеала была уверена, что размашистую надпись «УБИЙЦА», которую группа неизвестных сочувствующих вандалов оставила на доме, владельцы уже закрасили, но едва ли облагораживание территории продвинулось дальше того.
- Раз уж у нас зашла речь про следствия и результаты, скажите, доктор Арфел, что для вас первично – само убийство или последующий акт превращения человека в блюдо? Поглощение? Это проявление любви, или напротив, презрения?
Сочтя, что достаточно надразнилась в ответ, Шеала вручила папку с бумагами доктору. Мрачные места предполагали возможность наличия мрачных сюрпризов – сняв с пояса значок и взяв тот в левую руку, правой она сжала рукоять кольта. Агент Танкарвилль действительно сейчас не читала мысли, но у неё были свои - вкупе с богатым опытом; вдобавок дознавательская интуиция говорила о том, что прием не будет радушным - примерно с той самой минуты, как она почувствовала запах разлагающегося мяса.
Хорошо бы ошибиться.
[icon]https://i.imgur.com/y8blvSA.jpg[/icon][info]Возраст: 31
Деятельность: старший дознаватель Бюро Особых Расследований; не подающий вида параноик, скрытый садист и мудила.
Спит со стволом.[/info]